Неуловимая блондинка

— Это хорошо. И я не болею. И это плохо.

— Почему? — удивилась я.

— А я никому не нужна.

— Но у вас…

— О да. Чем больше у меня денег на счету, тем больше у меня друзей. И все говорят, какая хорошая и даже красивая. А Евгений сказал правду: «Волосы, как листья, ноги — низший класс».

— Но он… — начала было я.

— Он прав. Ты даже не понимаешь, что он…

«Объявляется посадка!»

— Иди! — приказала баронесса. Сама оставалась сидеть.

Я поблагодарила ее, попрощалась. Обещала передать привет отцу. Пассажиры в салоне поднялись и направились к входу. Баронесса оставалась на месте.

Когда я вышла, через маленькое отверстие в двери посмотрела на баронессу. Она шла согнувшись, волоча ноги. Я поняла, она ждала, пока я уйду. Она не хотела, чтобы я рассказала отцу, что она ходит, как больная старуха.

* * *

Придя в офис, я позвонила отцу и пересказала разговор с баронессой. Закончила пересказ вопросом:

— Когда полетим в Эстонию?

— На следующей неделе, — не задумываясь, ответил отец.

Потом спросил:

— Как выглядит баронесса?

Я проявила женскую солидарность:

— Как и положено баронессе. Немолодая. Но подтянутая, стройная.

Кто такая Сирия, я выяснила сразу. Найти по Интернету оказалось несложно. Но звали ее не Сирия, а Сириет. Фамилия ее Корк, она действительно играла две небольшие роли в двух советских фильмах, а сейчас, если верить Интернету, владела магазином в торговом центре.

— Наших в Таллинне надо предупредить? — спросил Билл.

— Нет. Не надо придавать визиту вид секретного задания. Просто встретимся с бывшей актрисой и поинтересуемся, не знает ли она, как найти ее подругу.

Билл согласился.

* * *

Летели мы через Франкфурт. Огромный суматошный аэропорт. И очень длинные переходы.

— Германия, — ворчал отец, — а хорошего пива выпить негде.

7. Город на Балтийском море

Таллинн удивил уютным аэропортом. У выхода стояли несколько такси, все новые. Вежливый таксист спросил по-английски:

— Куда?

Отец ответил по-русски:

— Отель «Олимпия». Это далеко?

— У нас всё близко, — по-русски ответил таксист.

Доехали действительно быстро. Высокое здание. Этажей пятнадцать.

— Отель построен в 1982 году, — нудным голосом гида объяснял мне отец. — И называется он «Олимпия», потому что был построен к Олимпиаде. Во время московской олимпиады в Таллинне проводилась парусная регата. Знаешь, что такое парусная регата?

Я ответила, что не знаю, но могу догадаться. И догадалась, что в Москве провести парусную регату было трудно.

— Верно. Трудно, — согласился отец.

Я спросила:

— А почему не в Риге и не в Ленинграде?

Отец сразу не ответил.

— Не знаешь, — весело констатировала я, но мой личный гид оказался на высоте:

— Уникальная роза ветров Таллиннской бухты позволяла проводить состязания для различных классов яхт недалеко от берега, а следовательно, в буквальном смысле на глазах у потенциальных зрителей.

Мы вошли в холл. Нас встретил клерк на английском, но в ответ на вопрос отца, разумеется, по-русски, тут же перешел на русский.

— Две комнаты люкс на десятом этаже. Вас устроит?

Нас устроило. Мы договорились встретиться на ужине в ресторане.

— Обоим борщ и котлеты по-киевски, — распорядился отец. — И по большой кружке пива.

— На ужин суп? — удивилась я.

— Не суп, а борщ. Ты в своём Вашингтоне совсем оторвалась от русского быта. И вообще… Ты удивилась, что я заказал борщ, но не удивилась, что я заказал тебе большую кружку пива. Что мама скажет!

— Я надеюсь, что пиво здесь хорошее! — начала я выходить из положения.

— А вот здесь ты права. Прибалтийское пиво лучше немецкого.

— Встречаемся утром за завтраком?

— Да. В десять часов.

— Машину брать будем?

— Зачем! Тебе же сказали, здесь всё близко. И ходить пешком полезно.

Сразу же после завтрака мы отправились в торговый центр «Виру». Это оказалось действительно недалеко, добрались минут за десять.

Большой современной трехэтажный торговый центр. Все аккуратно. Магазин, где работает Сириет, нашли сразу.

— Можно видеть госпожу Корк? — спросила я.

— Подождите здесь, — ответил вежливый продавец. — Она сейчас придёт.

— Пока удачно, — констатировала я.

— Не люблю, когда все начинается удачно, — ворчал отец.

— Вы меня спрашивали? — из небольшой двери появилась женщина лет 40–45 в элегантном чёрном платье. Черные волосы слегка прикрывали лицо.

Говорила она по-русски с небольшим акцентом. Отец не удержался от комплимента:

— Вы прекрасно говорите по-русски.

Это ей понравилась:

— Когда-то я снималась в русском кино и там говорила по-русски.

— Но вы всегда играли иностранок.

— Да, — улыбнулась дама.

— Красивых иностранок, — поправил отец.

— Это было давно. Теперь я могу играть старух. Старых некрасивых старух.

Я хотела возразить, потому что и сейчас она была красива. Красива особой изысканной красотой сорокалетних англичанок из английских сериалов о знатных семьях.

— Вы из России?

— Нет. Мы издалека. Мы из Вашингтона.

— Неужели в Вашингтоне так плохо с модой, что вы приехали сюда в наш маленький Таллинн?

— В Вашингтоне не плохо с модой. Но мы, увы, приехали сюда по делу, не связанному с высокой модой. Мы ищем одну даму. И нам сказали, что вы могли ее знать.