Неуловимая невеста

Доркас и Арния кивнули.

— По правилам нашего племени, — продолжала Анья, — незамужние женщины должны ночевать в шатрах родственников. Поскольку здесь у вас нет родных, будете спать в этом шатре и держаться рядом со мной. Незамужним женщинам не позволено находиться одним среди мужчин.

— Но Арния замужем, — запротестовала Эмили.

— Я знаю. Но у ее мужа нет своего шатра, и он спит в шатре моего сына и его охранников. Так что Арнии лучше оставаться здесь, но она может свободно ходить по лагерю и разговаривать с мужем.

Арния согласно наклонила голову.

Эмили поставила свой стакан на пол.

— Мне придется часто говорить с майором Гамильтоном по нашему общему делу.

Анья сурово нахмурилась.

— Это позволительно только в том случае, если он приблизится к вам, и только в центре лагеря. Чтобы все видели.

— Но…

— Никаких возражений, — оборвала Анья. — Вы наши гости и, разумеется, должны понимать и уважать наши обычаи.

Что оставалось делать Эмили? Она кивнула:

— Как скажете.

Она не сомневалась, что мужчины найдут ее, если возникнет такая необходимость. Но Гарет? Он, конечно, воспользуется берберскими обычаями в качестве предлога, чтобы избежать всяких с ней разговоров.

— Прекрасно! — Анья похлопала ее по руке. — А теперь посмотрим, что мы можем найти для вас из одежды.

Следующий час Эмили вместе с Доркас и Арнией примеряли одежду, найденную для них старушкой. Женщины позвали на совет своих дочерей и невесток. Почтенные вдовы объяснили, что им нужно, и молодые женщины мгновенно разлетелись по своим шатрам. Вскоре они вернулись с юбками, свободными туниками, сорочками и в ожидании своей очереди изучали ткани и фасоны одежды чужестранок.

Берберские одеяния были куда лучше приспособлены к переходу через пустыню. Более легкие тобы — просторные одеяния, надеваемые на сорочки, были идеальны в жарком климате. Бурку сменила чадра. Поверх тобов можно было надеть юбки и жилеты, особенно по вечерам, когда в пустыне очень холодно.

В таком виде все три женщины вполне могли сойти за берберок.

— Хорошо, — одобрила Анья. — А теперь пойдем к остальным.

Гарет возлежал на подушках в шатре Али-Джихана перед жаровней, и слушал хозяина, рассказывавшего о правилах и обычаях жизни берберов.

— Я правлю племенем и караваном. Но моя мать правит лагерем. Так заведено. Поэтому вы не сможете встречаться со своими женщинами наедине, пока мы в пути, — закончил он, философски пожав плечами.

— Что поделать, — усмехнулся Гарет, глотнув освежающего чая. — Не вижу никаких затруднений.

Али-Джихан хлопнул его по плечу и поднялся.

— Пойдем к остальным, скоро время ужина.

Гарет последовал за ним. Люди собирались в центре лагеря, болтая и наблюдая, как готовится еда на костре. Женщины суетились над котлами. Они сняли плащи-абы, но на всех были чадры.

Зрелище было красочным и чем-то знакомым. Присутствие женщин придавало лагерю иную атмосферу.

— Мы сядем здесь. — Али-Джихан показал на один конец прямоугольной ямы для костра. — Это место мужчин.

Гарет уселся рядом с ним на цветной ковер, брошенный на песок, и скрестил ноги. Он отыскал глазами Бистера, Мукту, Уотсона, Джимми и Маллинса, оживленно переговаривавшихся с хозяевами.

— Предводитель черных змей, — начал Али-Джихан, но тут же осекся, когда подошедшая женщина принесла на подносе лепешки и мясо с пряностями. Положив еду себе на тарелку, шейх подождал, пока Гарет сделает то же самое, и продолжил: — Вы почти не рассказывали мне об этом человеке.

Гарет не стал возражать. Пока они ели, он рассказал все, что считал нужным. Охранники, воины и остальные мужчины подобрались ближе, чтобы лучше слышать. Гарет поведал о том, как он и его друзья получили приказ от генерала-губернатора покончить со служителями культа. Не забыл упомянуть о смерти Макфарлана и последней схватке в Красном море.

Судя по комментариям и восклицаниям негодующих берберов, впервые услышавших о преступлениях «черных кобр», они все до единого были готовы с ними схватиться.

К тому времени как он повел речь о пребывании в Суэце, костер уже почти погас. Поднявшийся ветер разгуливал по лагерю. Женщины ушли спать, оставив мужчин беседовать.

Когда наконец все утомились от разговоров, Али-Джихан решительно заявил:

— Вы преследуете благородную цель. И мы поможем вам в этом. Так будет правильно.

Остальные члены племени хором согласились с шейхом. Гарет медленно наклонил голову в знак благодарности.

Али-Джихан широко улыбнулся и встал:

— А теперь спать. Будем молить Аллаха, чтобы злодеи показались как можно скорее. И тогда мы обрушим на них гнев праведных.

«22 октября 1822 года.

Очень поздно.

В шатре Аньи, где-то в пустыне, на пути к Александрии.

Дорогой дневник!

Я пишу это при свете масляного светильника, который должна потушить очень скоро, чтобы женщины смогли уснуть. Очень странно лежать, завернувшись в простыню и одеяло, на ковре, брошенном на песок, когда стены шатра слегка шевелятся от ветра, но сегодня случилось так много необычного, что я не могу утерпеть, чтобы не написать обо всем.