Неуловимая невеста

Эмили скрипнула зубами. Снова кровь, кинжалы и проклятые «кобры». Они находились почти в центре комнаты. Она вдруг поняла, что ее людям приходится отступать, чтобы не дать противникам зайти с тыла. Эмили схватила стул, к которому недавно была привязана, и бросила в одного из фанатиков, сбив его с ног.

Бистер сменил позицию, чтобы перекрыть этот угол. Гарет и Мукту снова попятились.

Эмили увидела, что положение еще ухудшилось — в дверь вбегали все новые «кобры».

Эмили дико огляделась в поисках оружия.

Ничего. Ничего…

Если не считать старой полусгнившей шторы.

Она подбежала к ней, схватилась обеими руками и дернула. Ткань упала, покрыв ее пылью и плесенью, шелк порвался, но полотняная подкладка осталась цела.

Эмили собрала ткань и, встав за спиной Гарета, крикнула:

— Гарет! В сторону!

Увидев, как он пригнулся, Эмили изо всех сил бросила ткань вперед.

Мукту едва успел уклониться, когда штора пролетела мимо. Грязная материя окутала троих нападавших, а заодно и их сабли. Но в дверь протиснулись еще четверо, правда, они тут же споткнулись о валявшихся на полу людей. На пороге возник пятый и метнул кинжал в Эмили. Она взвизгнула и пригнулась. Нож задел предплечье, но только слегка.

— Я не ранена! Не ранена! — закричала она.

Гарет на мгновение замер, но тут же с удвоенной энергией набросился на врага. Никогда еще он не дрался с такой бесшабашностью, с таким отчаянием.

Он отбивался, наступал и сыпал проклятиями. Бистер рисковал жизнью, чтобы подать сигнал. Где, черт возьми, его люди?

И почти тут же ощутил перемену. Словно прилив сменился отливом. «Кобры» остановились, прислушались и бросились к двери.

Мрачная решимость охватила его. Он и его люди удвоили усилия, отгоняя ассасинов.

Он и Мукту одновременно прикончили своих противников, подняли головы и поняли, что все остальные стараются выбежать за дверь. Последним был старик, двигавшийся с удивительной скоростью.

В дверях он обернулся. Лицо исказилось, темные глаза полыхали огнем. Вскинув руку, он метнул нож.

Гарет отскочил назад и в сторону, столкнулся с Эмили и повалил ее на пол.

И почувствовал удар ножа. Прошла секунда, полная ужаса и отчаяния, прежде чем тело пронзила острая боль, и он осознал, что нож застрял в его плече.

Гарет обмяк.

— Слава Богу, — выдохнул Он и едва не заплакал от облегчения. И, медленно отстранившись, сел.

— Боже! Этот ублюдок ранил тебя! — прошипела Эмили так злобно, словно была готова разорвать на части старика. — Чего вы ждете? — крикнула она Мукту и Бистеру. — За ним!

Мукту и Бистер рванулись к двери. Но их остановил твердый приказ Гарета.

— Нет! — крикнул он, прижав левую руку к груди. — Останемся здесь и предоставим нашим людям покончить с негодяями. Что ни говори, а они хотят спасти честь своего города.

Он задохнулся от боли, но не вскрикнул.

К тому времени как звуки битвы наконец замерли, Гарет сидел в шатком кресле, найденном Бистером в другой комнате. Рана в плече была туго забинтована. Мукту вытащил клинок с длинным, тонким лезвием. К счастью, рука по-прежнему действовала.

Прежде чем позволить поухаживать за собой, Гарет настоял на том, чтобы взглянуть на рану Эмили. Она нетерпеливо вырывалась, когда он развел разрез на рукаве. Ничего, кроме царапины.

Зато его рана кровоточила. Эмили с проклятиями оторвала полоску от оборки нижней юбки и крепко перетянула ему руку.

— Нужно как можно скорее очистить рану, — строго изрекла она. — И поскольку здесь всё равно нечего больше делать, нельзя ли нам уехать?

Он улыбнулся и поцеловал ей руку.

— Спасибо тебе. Но пока рано.

Она фыркнула, но не отняла руки.

Они так и стояли, когда дверь распахнулась и вошел Маллинс. Судя по широкой улыбке, победа была полной. Но он отсалютовали стал докладывать. Сзади него сгрудились Перро, его сыновья и остальное войско. Многие были ранены, некоторые довольно серьезно, но все выглядели довольными. Победителями.

Согласно докладу Маллинса, многие «кобры» сражались насмерть. Выжили трое: молодые люди, явно занимавшие самое низкое положение в иерархий культа, и старик.

— Они называли его Дядя, — вмешалась Эмили. — Это их главный.

— Привести его? — спросил Перро.

Гарет, немного подумав, поднялся.

— Нет. Допросим его в городе.

Гарет шел рука об руку с Эмили и понимал, что, как бы ни пытался, не может сдержать улыбку.

В толпе обсуждались самые драматичные моменты сражения, но он ничего не слышал.

Она с ним. Жива, здорова и невредима.

И он по-прежнему жив и может этому радоваться.

Спускался вечер, когда они собрались в обшей комнате. Мест не хватало, люди стояли по стенам и в дверях. Все хотели послушать, как допрашивают пленных.

Как и ожидал Гарет, двое молодых людей оказались всего лишь перепуганными мальчишками. Они ничего не знали. И ничего не могли сказать. По предложению Перро их передали в руки жандармов, как негодяев, напавших на горожан.

Потом ввели главаря. Гарет сел и предоставил Мукту допрашивать Дядю. Сломленный старик, раненое плечо которого тоже перевязали, был сбит с толку, смущен и никак не мог поверить, что он и его люди разбиты наголову. И все же от него исходили волны злобы.