Неуловимые

Дорога петлями взбиралась на холм. Поднявшись на его вершину, автомобиль сделал поворот. Тут Иржи заметил черно-белый "хорх". Шоссе было магистральным, по нему шли и другие автомобили, но "хорх" сразу же приковал к себе внимание Громека: где-то уже видел он эту машину! Между тем, черно-белый автомобиль достиг места, где начиналось ответвление дороги на холм, притормозил - нос его на мгновенье прижался к земле, будто "хорх" принюхивался к следу, - и решительно свернул на проселок. Иржи Громек вспомнил: неделю назад, когда эсэсовцы громили коммунистическую организацию, раскрытую в одном из лагерей военнопленных, на таком "хорхе" в лагерь приехали чины абвера. Громеку стало не по себе. Минуту он размышлял. Конечно, можно сделать попытку скрыться - здесь столько закоулков, что это не представит особого труда. Но следует ли так поступать? Он подумал и решил: нет, не следует. Если их подозревают, бегство только укрепит подозрения. Если же "хорх" свернул сюда случайно - а это не исключено, - то что ж, никто ведь не может запретить немецкому офицеру проводить свои свободные после дежурства часы так, как ему заблагорассудится. Громек сделал спутнице знак кончать работу. Марта Славичка кивнула, торопливо отстучала последнюю группу цифр и свернула передатчик. - Что случилось? - спросила она. - Кажется, нас преследуют. Марта круто обернулась и увидела быстро двигающийся за ними автомобиль. - Этот? - Да. Машина абвера. - То есть, ваша?.. - Другая служба. Я еще не уверен, что она идет за нами, но очень похоже на то... - Так я выскочу я спрячу рацию! - Нельзя. - Почему? - Раз видим их мы, значит, и они видят нас. Найдут передатчик, тогда нам конец. - Что же делать? - Сейчас левый поворот. Я прижму машину правым бортом к кювету, чтобы им виден был только наш левый борт. Вы приоткроете дверку и, не вылезая, спустите рацию в кювет. Понятно? - Да. - И запомните хорошенько место. - Да. - Так приготовьтесь! Иржи мастерски подвел машину к кювету, густо заросшему травой. Девушка ловко вытолкнула передатчик и тот мягко шлепнулся на дно канавы. Оба облегченно вздохнули. - Шифровка! - вдруг испуганно вскрикнула Марта. Громек схватил бумагу с колонками цифр, разорвал надвое и одну из частей взял в рот. Другую часть листа стала торопливо жевать Марта. Вскоре бумага была проглочена. - Фляжку! - Громек кивнул на портфель в правом борту машины. Девушка вытащила оттуда флягу. Отвинтив пробку, она поморщилась. - Коньяк!.. - Вот и хорошо. Пейте. Надо, чтобы от вас пахло... Марта храбро сделала большой глоток, с трудом удержалась, чтобы не закашляться, и передала флягу Громеку. Тот тоже отпил, затем пролил немного коньяку на сиденье, на пол автомобиля и небрежно бросил флягу на диван машины. Дорога начала спускаться вниз. Постепенно "мерседес" сбавлял ход. Убавил газ и преследовавший его автомобиль. Передняя машина стала. Остановился и черно-белый автомобиль. Пассажиры его несколько минут сидели в кабине, выжидая. Однако из "мерседеса" никто не выходил. Тогда сотрудники абвера приготовили пистолеты и начали осторожно к нему подбираться. Подойдя, они заглянули в кабину. Сидевший за рулем гауптштурмфюрер обнимал молоденькую девушку. Та почти лежала на коленях офицера, запрокинув голову и закрыв глаза. Губы мужчины и женщины были соединены в поцелуе. Из окна с опущенным стеклом бил сильный коньячный дух. Преследователи опустили оружие. Один из них, высокий, худой человек в черном костюме и черном берете, переглянулся со спутниками и положил руку на плечо Иржи Громека. Мгновенье - и дверка "мерседеса" отворилась. Человек в берете получил сильный удар в лицо и растянулся на дороге. Перед его остолбеневшими от удивления товарищами возник выскочивший из машины офицер с парабеллумом в руках. - Не двигаться! - скомандовал он. - Руки! Пассажиры "хорха" подняли руки. Тот, что лежал на земле, зашевелился, поднялся. После этого гауптштурмфюрер, на лице которого было написано негодование, ярость, учинил людям с "хорха" подробный допрос. И тут можно было увидеть, как меняется выражение лица гауптштурмфюрера. На нем явственно проступило вначале удивление, потом смущение и даже растерянность. - Так вы не бандиты? - воскликнул он. - Ну и ну! Клянусь, я думал, что мы жертва нападения и нас грабят!