Неуловимые

— Ба, — воскликнул он, глядя на входившего в ресторан офицера. — Лопни мои глаза, если это не Эмрих!.. Клянусь, это он!

Немец, так, казалось, заинтересовавший Аскера Керимова, подходил все ближе, и по мере этого выражение радости на лице Аскера уступало место разочарованию.

— Ошибся, — с досадой проговорил офицер. — Ошибся, но как они дьявольски похожи!.. Вы никогда не знали Вольфганга Эмриха? — обратился он к соседу.

Иржи Громек в недоумении посмотрел на Краузе, отрицательно покачал головой и вновь уткнулся в тарелку.

Так Аскер установил, что на фон Герхарда не произвело никакого впечатления имя человека, о котором говорилось в письме, как о его самом близком друге.

Аскер продолжал выполнять свой план.

— Бутылку портвейна, самого лучшего, — распорядился он, когда принесли обед.

Вино было доставлено.

— Выпейте со мной, — сказал он соседу. — У меня большая радость. Проходил мимо почтамта, заглянул на всякий случай, хотя и не рассчитывал, что получу так скоро письма — я недавно с фронта… И что вы думаете? Целых три письма! Одно лежало неделю. Работавшая там девушка дала мне хороший нагоняй: она уже хотела наводить справки об адресате или отправлять письма назад. Так выпьем? Это такая радость — получить из дома письмо!

Громек улыбнулся и поднял бокал.

— Рад за вас, — сказал он.

…Настал вечер. Стоя у подъезда кино, Аскер с нетерпением ждал прихода Анни Гельвиг. Наконец, девушка появилась.

— У меня новость, — сказала она. — Фон Герхард пришёл за письмами!

— Ну вот и хорошо. А вы хотели возвращать их. — Аскер постарался весело рассмеяться.

Глава десятая 1

Грегор Ост встретился со своим помощником Фогтом через пять дней. Ост был хмур, рассеян.

— Я начинаю сомневаться в ваших выводах, Фогт, — оказал он. — Судите сами. У тех двух офицеров, участвовавших вместе с Краузе в дорожном происшествии, я был лично. Я затратил на это уйму времени, но сумел повидать и того и другого. Гауптман Иоахим Динкершмидт, взглянув на фотографию Краузе, которую я привёз с собой, оказал: «Это он. Он действовал геройски, фактически спас меня, и я смог бы головой поручиться за этого офицера». Затем я разыскал оберега Юлиуса Штюльпнагеля. И этот — горой за Краузе. «Побольше бы таких, — сказал он, — и мы бы давно выиграли войну».

— Вы уверены, что речь шла о том самом человеке? Они могли напутать…

— Уверен, Фогт. — Ост вздохнул. — Штюльпнагель показал мне фото: по его предложению он, Динкершмидт и Краузе сфотографировались на следующее утро после происшествия…

— А как запрос в армейскую группу фон Штумпфа?

— Проволочной связи с ней нет. Запрос передан по радио. Недавно эту группу сильно потрепал противник, и она отступила куда-то на северо-запад, в болота, где сам черт ногу сломит. — Грегор Ост вытащил и развернул бумагу, — Вот ответ на радиограмму. Он поступил сегодня, тоже по радио. Фотографии оберштурмфюрера Краузе у них нет. Фото имеется в личном деле, и это дело у нас. Приметы Краузе обычны. Их добросовестно перечислили, но они ничего не дают…

Фогт сказал:

— Мои успехи значительнее ваших. Я нашёл человека, который знает, вернее знал оберштурмфюрера Краузе.

— Знал? Что это значит? Уж не убит ли Краузе?

— Убит. Но не он.

— Кто? Говорите же!

— Штурмфюрер Мориц Келлер! Но это не все. Установлено, что никаких посылок или писем семья Келлера ни с кем не отправляла.

— Быть может, убийца вовсе и не из родных мест Келлера?

— Я уверен в этом.

Фогт встал из-за стола, где происходил разговор, прошёл к широкому, низкому шкафу, распахнул дверку. Там лежал измазанный в грязи серый костюм.

— Найден в районе того самого лесистого холма, где у нас однажды была встреча с фон Герхардом. Помните?

Рука Оста невольно потянулась к подбородку, все ещё побаливавшему. Он спохватился, опустил её.

Фогт поднял и расправил костюм.

— Совершенно цел. Не хватает только мелочи: второй пуговицы на животе. Но я отыскал и её!

— Где?

— В том самом номере, где было совершено убийство. Мы с Орентлицером специально отправились туда, ибо я стал догадываться, чей это костюм. Пуговица была там. Она закатилась в щель, в углу комнаты.

— Значит, это одежда убийцы?

— Да, хотя коридорный не опознал костюма и сказал, что не помнит и посетителя. Он стар и слеп, как сурок… Но дальше. Костюм грязен, ибо в лесу побывал под дождём. Однако он абсолютно нов. Карманы чисты — в них ни соринки. А в эти петли на брюках, наверное, никогда ещё не просовывали пуговицу. Сопоставив все, я подумал: а что, если костюм был специально куплен для того, чтобы совершить в нем акцию, а затем снять и уничтожить или выбросить? Если это так, то его ведь могли купить и в нашем городе. Тогда я стал ездить по магазинам готового платья. — Фогт понизил голос и придвинулся к собеседнику. — В одном магазине костюм опознали. Хозяин вспомнил, когда продал его. Это было в день убийства Келлера, только утром. И купил его военный!

— Офицер? Солдат?

— Офицер. И торговец твёрдо оказал, что может узнать этого человека.

— Каму доложено?