Неуловимый граф

— Думаю, что именно сезон вызывает у меня такую нестерпимую скуку, — заметил граф. — Все эти бесконечные балы и приемы… Приглашения со всех сторон! Болтовня, сплетни, злословие! Все это было в моей жизни уже столько раз! О, Боже! У меня голова раскалывается от одной мысли, что придется все это повторять сначала!

— С тобой творится что-то неладное, Озри, ты просто не в себе! — воскликнул лорд Яксли. — Ради того, чтобы побыть в твоей шкуре, не один человек дал бы на отсечение правую руку — уверяю тебя!

— Хотелось бы и мне иметь что-нибудь такое, ради чего я был бы готов пожертвовать правой рукой, — задумчиво ответил граф.

Мгновение лорд Яксли молчал, внимательно вглядываясь в лицо друга, потом спросил очень тихо:

— Есть какая-нибудь особая причина для твоего беспросветного уныния и пессимизма?

Граф, не отвечая, уселся в кресло перед камином, пристально глядя на языки пламени.

— Это связано с Женевьевой, не так ли? — снова спросил лорд Яксли, немного помолчав.

— Частично, — признался граф.

— Что же она могла такое сделать?

— Дело в том, если уж тебе непременно нужно знать правду, — раздраженно ответил граф, — что она сообщила мне, что ждет ребенка!

Лорд Яксли посмотрел на него в крайнем удивлении.

— Это не правда! — резко сказал он. Граф, до этой минуты, казалось, погруженный в созерцание пламени в камине, быстро повернулся к нему:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать именно то, что говорю, — ответил лорд Яксли. — Это ложь, поскольку Женевьева давно говорила моей младшей сестре, что в детстве, на охоте, она как-то упала с лошади и врачи сказали ей, что она никогда не сможет иметь детей. — Он помолчал, потом добавил:

— Это была одна из причин, почему я боялся, что ты женишься на ней. Конечно, это не мое дело, и я вовсе не собирался вмешиваться, но все же я считал своим долгом предупредить тебя, прежде чем ты поведешь ее под венец.

Граф откинулся в своем кресле.

— А ты уверен в этом, Уиллоуби?

— На сто процентов, — твердо ответил лорд Яксли. — Моя сестра училась с Женевьевой в одной школе, и она еще тогда рассказала мне об этом несчастном случае. Когда Женевьева вышла замуж за Родни, он спал и видел, чтобы она подарила ему сына. Сестра говорила мне, что они обошли с десяток различных докторов, но все они оказались бессильны помочь чем-либо; случай был совершенно безнадежным.

С минуту они помолчали, затем лорд Яксли заметил:

— Если хочешь знать мое мнение, Женевьева полна решимости взять тебя, не брезгуя никакими средствами, и всю эту историю она состряпала в надежде на то, что ты поведешь себя как джентльмен.

Граф поднялся. «— Спасибо, Уиллоуби! У меня просто камень с души свалился! А теперь, я думаю, нам пора отдохнуть. Если мы хотим успеть к выездке, нам нужно выйти из дома не позднее шести часов утра.

— Ну что ж, могу сказать только одно — слава Богу, что я не напился сегодня! — заметил лорд Яксли, направляясь к дверям.

Он понял, что у графа нет желания продолжать обсуждение темы, касающейся леди Женевьевы.

В то же время лорд Яксли был очень доволен, что граф первым поднял эту тему и он мог беспрепятственно высказать ему все, что давно уже вертелось у него на языке.

Несмотря на их близкую дружбу, лорд Яксли знал, что граф бывает крайне сдержан, когда дело касается его любовных связей, и сейчас, поднимаясь по лестнице в свою спальню, он размышлял о том, что только в исключительных обстоятельствах тот мог признаться, — как это произошло сегодня вечером, — в том, что тревожило и волновало его.

« Чертовка Женевьева!«— выругался про себя лорд Яксли, уже подходя к дверям спальни.

Он был совершенно уверен, что именно мысль о том, что против воли придется обвенчаться с прелестной вдовушкой, затмила графу всю радость от победы на сегодняшних скачках и была причиной того, что весь день он казался еще более замкнутым, чем обычно, совсем уйдя в себя.

Однако неприятности с Женевьевой все же не были главным; лорд Яксли уже давно стал замечать, что его другу наскучили светское общество и вошедшее в поговорку везение, которое обращало в золото все, к чему бы он ни прикоснулся.

« Озри прав! — думал он, уже ложась в постель. — Что ему нужно — так это война или какое-нибудь подобное испытание, которое могло бы встряхнуть его «. Все это оттого, что у него слишком много денег, решил лорд Яксли.

Граф был невероятно, сказочно богат; пожалуй, не было на свете ничего такого, чего он не мог бы купить.

Лошади, женщины, земли и особняки — все это само шло к нему в руки.

Возможно, именно эта чрезмерная удачливость, это излишество во всем были виной тому, что в характере графа появилось этакое высокомерное пренебрежение; снобизм, жестокость и безжалостность проявлялись теперь даже по отношению к лучшим друзьям, и им все труднее становилось с ним общаться.

Даже выражение лица его изменилось, и губы почти постоянно кривила саркастическая усмешка.