Неуловимый прайд

— Вижу, — сказал Леонид.

— Я не мог найти общую закономерность перегруппировок масс и объемов. Пока не будет «Физлерам» новой программы, нам не угнаться за текучестью форм. Как было все просто, когда была «камбала»!..

— Понятно, — сказал Леонид.

— Ты думаешь, я не пробовал сбить Рой в однородную кучу «Слонами»? Пробовал. После этого Рой научился переливаться из одной точки пространства в другую.

— Научился?.. — спросил Леонид.

Крамер пристально посмотрел на него. Леонид следил за игрой схематических форм. Крамер сказал:

— Я промоделировал всего лишь несколько стадий. Это уже идет повторение. А вообще-то нет им числа… — Он потянулся к пульту.

— Пусть идет, — остановил его Леонид. — Каков временной интервал изменения форм?

— Около двенадцати часов. За каждый оборот вокруг планеты — новая форма. Или мы научимся предсказывать форму Роя хотя бы на один оборот вперед, или…

— Да, — сказал Леонид. — Хорошая была система «Физлер». Жаль…

— Ты что!.. — ошарашенно выдохнул Крамер. — Хочешь так просто отказаться от родного детища?!

— Отчего же «просто»? С глубочайшим прискорбием.

Леонид побрел к противоположной стене зала, широкая стеклянная площадь которой была частью прозрачного фасада здания, и посмотрел на город с высоты тридцатого этажа. Искусственные солнца были погашены, и город утопал в разноцветном море огней праздничной иллюминации. Сегодня даже купола энергетических станций, видневшиеся за вершинами хребта, были разукрашены ярко-зелеными полосами. На вершине здания Администрации пылала огромная пурпурная цифра 20.

Леонид услышал рядом шумное дыхание Крамера.

— Значит, так… — проговорил Крамер. — Значит, вся моя трехмесячная работа Юпитеру под хвост? Так понимать?

— Нет. Понимать так, что поработал ты очень полезно. Спасая систему «Физлер», ты доказал ее нежизнеспособность. Маккоубер прав: Проект вступил в какую-то новую, неожиданную для нас стадию своей технологической эволюции. Мы рассчитывали, что дело закончится сравнительно стабильной «камбалой», и придумали для нее «Физлеры». Дело закончилось Роем и этой вот калейдоскопной свистопляской… — Леонид, не оглядываясь, показал через плечо в сторону экрана. — А может быть, даже еще не закончилось. Будем мужчинами, Улаф. Очевидно, от нежизнеспособной системы надо отказываться и немедленно браться за поиски чего-то принципиально нового. Давай трезво оценивать ситуацию. «Камбалы» больше нет, «Физлеров» нет. Есть Рой и есть общечеловеческая потребность успешно развить Ю-Проект. Нужны идеи.

— Нет у меня идей! Понимаешь? Стал бы я спасать систему «Физлер», если бы у меня была хоть одна самая малюсенькая идейка!.. Нет их у меня!

— Идеи будут, — спокойно сказал Леонид.

— А, — сказал Крамер. — Ну это другое дело.

Они помолчали. Стоя рядом, почти касаясь друг друга, смотрели на город. Леонид спросил:

— Скажи мне, Улаф… Ты когда-нибудь видел необычные «космические» сны? Будто ты на незнакомой планете и будто это очень реально?..

— И будто я в плену у трехголовых аборигенов, и будто прекрасная дочь вождя этого племени освобождает меня, и будто мы влюбляемся друг в друга с первого взгляда, и я теряюсь, не зная, в какую голову мне ее целовать. Ты мне зубы не заговаривай. Что будем дальше делать с Проектом?

— Прежде всего нужно выяснить, что по этому поводу думал сам Маккоубер. О состоянии Проекта он знает нечто такое, чего пока не знаем мы.

— Один момент!

Крамер сбегал к своему рабочему столу и быстро вернулся, протягивая Леониду ключ. Леонид взял.

— От сейфа Маккоубера, — пояснил Крамер и демонстративно отряхнул руки ладонь о ладонь. — Покопайся в его отчетных бумагах и увидишь, что он знал, а чего не знал.

— Ты копался?

— Я слишком ценю свое время. Меня больше интересует сам Рой, чем то, что думает о нем Маккоубер.

— А я думаю… Пока ты изучал динамику Роя, Маккоубер заглянул глубже, в самую суть проблемы. И то, что он там увидел, заставило его принять решение уйти из Проекта. Ты хорошо знаешь, что значит для Маккоубера уйти из Проекта. И если он не мог не уйти… — Леонид повертел ключ и спрятал в карман. — Ладно. Бумаги я, разумеется, посмотрю, но потом — это долгая песня. Мне кажется, есть более короткий путь.

— Не обольщайся. Рой — крепкий орешек.

— Рой — бренное тело Проекта. Душа Проекта — Маккоубер.

— К черту Маккоубера! — взорвался Крамер. — Душа Проекта ни разу даже не полюбопытствовал, чем мы тут занимаемся без тебя! Неужели ты близорук и не видишь, что Маккоубер выдохся?!

— Прекрати. Это был крупный ученый.

— Вот именно — был! Последнее время мы работали, в сущности, без его руководства. Это я никому не в упрек, но объективности ради. Мне неприятно говорить такое за спиной Маккоубера, но ты меня вынудил на откровенность.

— Другими словами, ты думаешь, что причина теперешних затруднений…

— Нет уж, уволь, — перебил Крамер. — Я не обязан думать об этом. Ты обязан, ты у нас теперь Маккоубер. Вот ты и думай.