Неуловимый прайд

К примеру — отвесная голубая скала. Вернее, выпирающий из мрака, полупрозрачный, словно подсвеченный изнутри, участок голубого массива. Сверху, вдоль этой стены, спускалась лиана, корявая и обомшелая. Провисший у подножия скалы конец лианы уходил в изумрудно-зеленые и тоже подсвеченные изнутри заросли. В зарослях, кричали и суетились мартышки. То одна из них, то другая прыгала вдруг на лиану и начинала быстро карабкаться на голубую скалу. Результат их восхождений был удручающе однообразен: сверху сыпались кости, окатывался обезьяний череп… Потом на смену обезьянам явились какие-то существа покрупнее — сутулые, подозрительно человекообразные, и Леонид, который не очень уверенно разбирался в антропологии, подумал, что это, наверное, питекантропы. Альпинисты они были тоже неважные, и результат не замедлил сказаться: зловещая пирамида у подножия голубой скалы росла…

Конец неудачным восхождениям положил неоантроп — человек вполне современного типа. Он был одет в тигровую шкуру, вооружен доисторическим каменным топором, коренаст, синеглаз и так похож на энергетика Иозефа Кухту, что Леонид улыбнулся и, на всякий случай, кивнул. Неоантроп подмигнул синим глазом в ответ и быстро вскарабкался на скалу. Гулко ударил топор — обрубленная лиана рухнула вниз. Хор подал торжественный голос, танцующий мим с очень обеспокоенным видом сделал несколько сложных, граничащих с акробатикой па, и освещенный круг всплыл на вершину массива.

Здесь светила полная луна, горел костер. На голубом валуне сидел «неоантроп» Кухта и, опершись подбородком о рукоять своего топора, задумчиво разглядывал небо. Пламя костра излучало тепло. Надия протянула руки к огню, мим возбужденно жестикулировал и кружился. Неоантроп выхватил из костра горящую головешку и торжественно, словно это был олимпийский факел, вручил ее Леониду.

— Что я должен делать? — шепотом спросил Леонид.

— Бросишь в костер, — не разжимая губ, ответил Кухта. — Можешь говорить нормальным голосом, только не двигай губами. Публика нас не слышит, но видит отлично…

— Мы в Павильоне Иллюзий?

— На сцене Форума. Я прямо обалдел, когда тебя увидел. С «Ариадны»?

— Да. Сюда мы попали случайно.

— Знаю. Ну ничего… Это выдумка Шанцера и Ковуты.

Леонид не стал выяснять, кто такие Ковута и Шанцер. Только спросил:

— Это надолго?

— Скоро закончится. Цветок Знания, кордебалет, галактика и покрывало… Ну, мне пора. И тебе тоже. Будь здоров! Встретимся в Зимней.

Кухта исчез. Леонид бросил факел в костер — пламя высоко взметнулось и застыло в виде огненного цветка. Музыкальный ритм изменился, вокруг цветка, как и предсказывал Кухта, появился большой танцевальный ансамбль — человек тридцать девушек и парней, затянутых в зеркально блещущую чешую. Откуда-то хлынул поток разноцветных лучей, и сразу все закружилось ошеломительным хороводом — танцоры, музыка, красное пламя цветка, метель радужных отблесков, и глядеть на это с близкого расстояния было почти невозможно. В небе медленно вращались рукава огромной спиральной Галактики, и Леонид подумал, что, судя по всему, для разгадки тайны пресловутого покрывала предстоит окунуться в глубины Вселенной.

Так оно и случилось. Танцоры в зеркальных одеждах, закончив свое выступление, быстро куда-то исчезли, угасли разноцветные лучи. Лепестки пламенного Цветка Знания разошлись, разделились и, сделавшись похожими на чаши антенн сверхдальней связи, стали поочередно вспыхивать в такт дрожащим и странно булькающим созвучиям «космической» мелодии. Галактика надвигалась, заполняя собой все видимое пространство, и, наконец, распалась отдельными облаками звездных скоплений. Небо стало черным и звездным, и всеобъемлющим, потому что оно было везде, куда ни посмотришь, — даже внизу, и чаши «антенн» повисли в нем мигающими маяками.

Черное тело мима, окольцованное бегущими сверху вниз волнами голубого света, извивалось в акробатическом танце. Такое впечатление, будто мим бесконечно всплывает в прозрачной воде, но ему все время мешает бурный водоворот. Движения этого человека были настолько пластичными, гибкими, что тело его казалось сложенным из одних шарниров, и он, надо отдать ему должное, очень эффектно эти «шарниры» использовал. Леонид поддался очарованию танцевальной пантомимы, хотя не мог бы утверждать, что смысл пантомимы ему в достаточной мере понятен. То же самое, наверное, испытывала и Надия. Леонид посмотрел на нее и заметил, что неясность происходящего нисколько ее не смущает.

Внезапно из звездных глубин выплыл большой черный щит, заслонивший собой половину Вселенной. По его поверхности поползли красные трещины, и скоро весь он растрескался на куски. Из трещин вышли цветные султаны дымов, подсвеченные снизу багровым заревом…