Неуместное влечение

Она села возле окна и схватилась за подлокотники дрожащими руками. Она сделала несколько глубоких вдохов, как научилась во время физиотерапии, чтобы перенести боль.

Она подвинулась к окну, насколько позволял ремень безопасности, и посмотрела на пустую площадку. Глубоко дыша, она положила пальцы на окно и приказала себе успокоиться. Ради Этана она могла сделать все, что было ей уготовано; она могла выжить. Она могла выстроить стену возле своего сердца и справиться с самыми дорогими воспоминаниями. Ей будет больно, но она будет жить.

Не замечая ее переживаний, Этан обменялся несколькими фразами с пилотом и устроился рядом с ней. Она чувствовала его тепло. Она ощущала его запах, смесь одеколона, мыла и теплой кожи. Она нервничала из-за его близости, из-за осознания боли, которую ему причинила. Это чувство обострилось, когда самолет поднялся в воздух и давление в кабине изменилось.

Когда они набрали высоту, Этан первый нарушил тишину.

— Это всего на день, — тихо сказал он.

Она ничего не ответила. Он наклонился, и его дыхание защекотало ее макушку. Этан погладил ее шею возле уха.

— Я хочу новых воспоминаний, Кейт. Воспоминаний о тебе и обо мне, вместе, на острове, на равных.

Она кивнула, чувствуя, как слезы подкатывают к горлу. Он не знал, что только эти воспоминания помогли ей не сойти с ума. В течение всех этих лет невыносимой боли воспоминания о его любви заставляли ее жить и бороться. Она не могла заменить их жестокой и горькой реальностью своего будущего. Она не могла перенести мысль о том, что она потеряла.

Глава 11

Когда они летели на остров, Этан наблюдал, как все три часа Кейт нервничает, глядя в окно. Тревога свела ее брови и сжала пальцы, заставляя его забыть о своих планах и попытаться избавить ее от страхов. Но разве он не хотел, чтобы ей было неуютно? Разве он не хотел, чтобы ей было страшно и больно?

Его реакция была совершенно нелогичной. Он не должен хотеть защищать ее. Но даже несмотря на это, желание погладить ее шелковую кожу, провести пальцами по подбородку и длинной тонкой шее пылало в нем с такой силой, что ему пришлось присоединиться к пилоту, чтобы только не дотронуться до нее. Не поцеловать. Не утешать ее, не любить и не делать ее своей во всех смыслах этого слова.

Пилот Этана заранее договорился о транспорте до острова, поэтому через час их и багаж доставили к маленькой пристани возле пляжного домика Каррингтонов.

— Выглядит все так же, да? — спросил он.

Над морем сиял золотой и розовый рассвет, ослепляя Этана. Он чувствовал, как лучи восходящего солнца согревают его плечи, создавая удивительный контраст с холодным Нью-Йорком.

— Да, — согласилась она, глядя вслед уплывающей лодке.

Кейт сняла пальто и стояла в своем костюме Золушки, а ветер развевал ее спутанные волосы. Она повернулась, подняла руку, чтобы прикрыть глаза, и осмотрела северный берег. Он проследовал глазами за ее взглядом и увидел большую скалу. Воспоминания тут же нахлынули на него: Кейт лежит, лениво раскинувшись на нагретом солнцем камне, и он украдкой бросает взгляды на ее грудь; свежий гранатовый сок стекает по ее подбородку и плечу, и он отчаянно хочет слизать сладкий нектар с ее тела во время одного из их тайных ночных пикников. Они слушают, как стрекочут кузнечики, и он кладет руку возле ее обнаженного бедра, предсказывая их будущее по звездам.

— Интересно, моя коллекция ракушек все еще там?

Он выдохнул, вспоминая, как она сортировала его добычу, вспоминая сладкую пытку сдерживаемой страсти. Он понимал, что овладел ею меньше сорока восьми часов назад, но этого все равно было недостаточно. Никогда не будет достаточно.

— Не знаю, кто мог бы их забрать. Мы никого не нанимали потом, когда вы с отцом ушли, — сказала Кейт, поворачиваясь к дому. — Думаю, что все поля сильно заросли.

Этан откашлялся. Он не мог позволить звукам и ароматам острова подорвать его решимость оставаться отстраненным. Холодным. Он привез Кейт сюда, чтобы сделать ее уязвимой, а не чтобы самому тонуть в прошлом.

— Все нормально. Думаю, отцу будет чем заняться. — Этан посмотрел на пустой дом и коттедж смотрителя. — Это поможет ему понять, как он здесь нужен.

Она ничего не ответила. Этан взял чемоданы и направился к дому, стуча каблуками по разбитой дороге, и Кейт послушно плелась за ним.

Пляжный дом был такой же частью воспоминаний Этана, как и Кейт. Когда они подошли, он невольно поднял глаза к трем окнам с белыми занавесками на втором этаже.

Окна Кейт. Он много раз забирался на балкон, чтобы посмотреть, как она спит. Он карабкался по виноградным стеблям, рискуя упасть или быть замеченным, только из-за надежды, что Кейт не спит. Чтобы отправиться на очередное ночное приключение. Или украсть еще один поцелуй.

Отбрасывая воспоминания, которые подтачивали его решимость, он сделал глубокий вдох и ступил на порог. На этот раз он вошел в дом не как прислуга, а как хозяин. Он ожидал, что будет чувствовать себя лучше. Он ожидал триумфа.

Тогда почему же странная тревога заглушала его радость? Почему он не мог следовать своему плану, так хорошо продуманному и рассчитанному?