Неумолимая

В толпе позади нас раздались шепотки. Николас неохотно отпустил меня, и я вернулась в комнату. Я села на пол, как в погребе, и открылась, наполнив комнату энергией. Заставила себя расслабиться и начала говорить с ним тем же успокаивающим тоном, который подействовал на церберов. Я сомневалась в себе, когда впервые попыталась усмирить псов, но теперь знала, на что была способна. Обезумевший оборотень не так сильно отличался от пары чудовищных адских псов.

– Роланд, ты знаешь, кто я?

Оборотень обнажил свои внушительные клыки и ответил мне низким угрожающим рычанием.

– Понятно. Ну, так не пойдет. Я понимаю, что тебе очень больно, и мы скоро это исправим, но сначала, думаю, нам нужно поговорить. Или я буду говорить, а ты слушать. Как тебе такое?

Комнату снова заполнило рычание.

– Да, я сказала, что Реми стал моим первым другом здесь, но ты всегда был моим лучшим другом. Лучшие моменты моей жизни прошли с тобой и Питером. Помнишь, как во время одной из наших ночевок Брендан разрешил нам спать на сеновале? Мы рассказывали страшилки про привидения, напугав друг друга так, что в итоге пробрались обратно в дом, когда все заснули. Или когда ты стащил у Брендана виски, и мы впервые напились. Больше я ни капли этой дряни в рот не брала.

Я говорила полчаса, заново проживая самые счастливые воспоминания, связанные с ним, и напоминая ему о вещах, что мы еще не успели сделать, о планах, которые строили. Энергия наполняла небольшую комнату, и постепенно волк перестал вздрагивать и уставился на меня измученным взглядом. Я замолчала, заметив повисшую в комнате тишину. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что весь дом затих, – все слушали меня.

– Роланд?

Волк жалобно заскулил, не отводя свои желтые глаза от меня.

– Ты был потрясен, узнав о Реми, не так ли? Но он не единственный мой секрет. Помнишь, на днях на причале я сказала, что мне нужно кое-что рассказать тебе? Хочешь узнать, что это… что я могу сделать?

Он моргнул и тихо заскулил.

Я присела на колени и начала медленно приближаться к нему, пока Николас не схватил меня за руку, останавливая.

– Что ты творишь? Это раненый оборотень. Он разорвет тебя на части.

– Нет, не разорвет, – отозвалась я, не отрывая взгляда от волка. – Ты постоянно просишь, чтобы я доверилась тебе. Теперь я прошу тебя довериться мне.

Он, немного помедлив, медленно выпустил мою руку. Я продолжила приближаться к Роланду, пока не остановилась перед матрасом, чтобы окатить его сильной волной энергии.

– Знаю, что тебе очень больно, но я заставлю боль уйти. Ты ведь знаешь, что я не причиню тебе вреда, да?

Оборотень настороженно посмотрел на меня, когда я вытянула руку. Весь дом, казалось, затаил дыхание, когда моя рука дотронулась мохнатой лапы. Едва коснувшись его, я послала силу, скопившуюся в моей руке, в него. Эффект оказался слабее, чем обычно, но ни один из моих пациентов не был четырехсотфунтовым оборотнем.

– Вот так, – сказала я, когда желтые глаза наконец-то прояснились в узнавании. – Ты заставил меня поволноваться.

Волк открыл пасть и издал нечеловеческий звук, словно пытался заговорить со мной, но затем обмяк на матрасе и тяжело вздохнул. Мое сердце разрывалось от боли при виде моего друга.

– Ш-ш-ш, – прошептала я, положив вторую руку на его грудь, чтобы моя сила исследовала ранение. Не потребовалось много времени, чтобы обнаружить источник боли – серебряный шарик, застрявший в одной из мышц около сердца. Мне нужно было удалить его, чтобы он выжил. Я никогда не использовала свою энергию для извлечения из тела инородного объекта, но полагала, что это не сильно отличается от выталкивания чужого сознания из организма. Я надеялась, что это действительно так, потому что жизнь Роланда зависела от этого.

Я положила обе руки на его сердце и сосредоточила свою целительную энергию на кусочке серебра, пытаясь вытянуть ее, как вытянула инфекцию. Пуля дернулась, но отказывалась выходить из мышцы.

Волк доверительно посмотрел на меня, и я одарила его ободряющей улыбкой.

– Думаю, потребуется больше контакта.

Я опустилась на матрас под вздохи людей, столпившихся в дверном проеме, и обхватила руками огромное мохнатое тело. Он не сопротивлялся, когда я притянула его к себе и выпустила поток энергии, направив его на кусочек серебра, медленно убивавший его. Я крепко держала его, пока в моей груди, прикасавшейся к нему, нарастал жар, а руки начали пылать, словно раскаленное в кузнице железо. Оборотень бешено завертелся, когда огонь окружил серебряную дробину, медленно расплавляя ее и отправляя в небытие. Исцеляющий огонь отступил достаточно, чтобы восстановить поврежденные ткани и остановить беспощадную лихорадку, которая начала распространяться по телу. Не чувствуя больше ни боли, ни тяжести, я втянула энергию обратно.

Мои руки ослабили хватку, и я прижалась к волку, истощенная, как никогда раньше после исцеления.

– Теперь ты знаешь мой секрет, – радостно пробубнила я.