Неупокоенные

Полицейские оказались в штатском, в паре машин с обычными номерами. Завидев их, Аня сжалась комочком, все повторяя какое-то слово на языке, которого я не знал. Лишь когда дверцы первой машины открылись и оттуда вышли две женщины, Аня вроде как уверовала в свою безопасность. Женщины приблизились. Пассажирская дверца моей машины была открыта, так что женщины видели девочку, а она их. Я не хотел, чтобы Аня думала, будто ее просто переправляют из одного каземата в другой.

Первая женщина-полицейский села перед ней на корточки. Она напоминала мне Рейчел: такая же стройная, с длинными, стянутыми на спине в тугой узел огнистыми волосами.

— Привет, — приветливо улыбнулась она. — Я Джилл. А ты Аня, да?

Аня робко кивнула, узнав хотя бы свое имя. Лицо девочки смягчилось. Губы задрожали, из глаз безудержно брызнули слезы. Это уже не был вой испуганного животного, которым она встретила Энджела. Нет, это было что-то иное.

Джилл раскрыла Ане объятия, и ребенок упал в них, доверчиво уткнувшись лицом женщине в шею. Худенькие плечики сотрясались от рыданий. Джилл посмотрела на меня из-за Аниного плеча и чуть заметно кивнула. Я отвернулся, оставляя их друг другу.

Глава 35

С воды Бат смотрится не очень красиво, но опять же, назовите мне места, которые, являясь средоточием лишь одной формы тяжелой промышленности, смотрелись бы фотогенично. И было ли вообще такое, чтобы кто-то проектировал верфи, беря в расчет эстетику? Вместе с тем есть что-то несказанно величавое в кряжистой массивности его кранов, а со стапелей здесь все еще временами сходили громады кораблей, в пику городам-соперникам, кораблестроение в которых либо заглохло окончательно, либо осталось не более чем воспоминанием об их былом величии. И пусть верфи со стороны смотрелись неказисто, но неказистость эта была не от умирания, а от роста, а за спиной у Бата растянулись четыреста лет истории; четыре громовых века пара и искр, где дерево сменялось сталью, а сыновья сменяли отцов своим опытом, что передавался из поколения в поколение. Судьба Бата и судьба верфей неразрывно сплетались воедино.

Как во всяком городе, где работа сосредоточена преимущественно на одном предприятии, парковка здесь являлась насущной проблемой, и громадная автостоянка на Кинг-стрит, прямо на пересечении с Коммерческой и ближайшая к главным северным воротам верфи, была забита машинами. Близилась к концу первая смена, и на остановках уже выстроились в ленивый хвост автобусы в ожидании тех, кто живет в пригородах и с суетой парковки предпочитает не связываться, либо тех, кто вообще отказывается иметь автомобиль или оставляет его в пригороде. Транспарант извещал, что Батский завод металлоизделий — режимный объект, и всякая фотосъемка здесь запрещена. Над заводской проходной красовался еще один лозунг: «Через эти ворота проходят лучшие кораблестроители в мире».

Копы собрались в спортивном клубе «Риверсайд». Всего их было с дюжину: батские полицейские, полиция штата; все в штатском. Вдобавок неподалеку наготове барражировали две патрульные машины. Службе безопасности верфи дали сигнал, что арест должен произойти безотлагательно, и там сообщили, что Рэймона Лэнга лучше всего взять, когда он появится на парковке. За ним установили негласное наблюдение, а начальник охраны верфи поддерживал прямой контакт с Джилл Керриер — той самой женщиной-детективом из полиции штата, что взяла на руки Аню, а теперь отвечала за задержание Лэнга. Я сидел на автостоянке в машине, откуда проходная была как на ладони. Торчать здесь мне разрешили с условием, что я буду держаться вне поля зрения и не стану принимать участия в происходящем. Копов я ошарашил своим рассказом о том, как вообще мне удалось отыскать в лэнговском трейлере живого ребенка. В конце я вынужденно признался, что слукавил, будто тело Лежера вижу впервые. Этим я нажил себе проблем, но Керриер любезно разрешила мне присутствовать при взятии Лэнга от начала до конца, хотя и с оговоркой: при мне должен безотлучно находиться детектив в штатском. Фамилия детектива была Вайнтруп, и молчал он доподлинно как труп, что меня вполне устраивало.

В половине четвертого ворота проходной с шумом открылись, и наружу хлынул людской поток. Рабочие — все как один в джинсах и бейсболках, с проглядывающими из-под простецких рубах разномастными майками, — дружной толпой высыпали со своими термосами и коробками для завтраков. Я видел, как Джилл Керриер нервно разговаривает по мобильному, как следом за ней от основной группы отделяются с полдюжины копов и начинают просачиваться сквозь прущую навстречу толпу. Вон справа через турникет прошел Рэймон Лэнг со своим металлическим инструментальным ящиком. По одежде он не отличался от остальных работяг, шел себе и докуривал сигарету.