Неупокоенные

Кэролайн до сих пор обвиняла Ричарда, что он умер и оставил ее одну, хотя это было глупо и нелогично. Несмотря на то, что они разъехались десять лет назад и были в официальном разводе четыре года, он всегда был в ее жизни. Звонил, просил вернуться. Ричард был к ней привязан. Как и она к нему.

Минна по-прежнему стояла на лестнице, и Кэролайн не могла ее обойти.

– Да ладно! – взгляд широко раскрытых глаз Минны был направлен в угол подвала. – Вы что, шутите? Он все время хранил эту сраную штуку?!

– Минна! – прикрикнула Кэролайн. Эми зажала уши ладошками и стала напевать.

А Минна как будто не слышала. Она спустилась на несколько шагов, по-прежнему не давая дочке пройти вперед. Кэролайн поняла, что она смотрит на пианино.

– Оно ведь сломано, – проговорила Минна.

Кэролайн начала терять терпение, она хотела поскорее выйти из этого подвала и злилась на детей.

– Откуда ты знаешь? – спросила она раздраженно.

– Минна сама шваркнула по нему бейсбольной битой, – отозвался Трентон, – ты не помнишь?

Кэролайн точно такое бы запомнила.

– Когда?

– Когда мне было пятнадцать, мама.

– Но… – Кэролайн была в замешательстве: она помнила совсем юную Минну с красивой и аккуратной прической. Тонкие гибкие пальцы девушки летали над клавишами, как тени над водой. Она не знала, почему Минна перестала играть. – Но ты ведь собиралась в Джульярдскую школу. И мистер Хэнсли сказал, что…

– Нет! – перебила Минна.

– Мистер Хэндси? – спросил Трентон.

– Хэнсли, – поправила Кэролайн и только потом поняла, что он то ли шутит, то ли издевается. Другое воспоминание было менее приятным: летний жаркий день, в комнате с фортепиано стоит графин с лимонадом, мистер Хэнсли несется к Минне на урок. Он улыбается, начинает ей что-то торопливо объяснять, нервно потирая очки. Минна молчит, она уставилась на клавиатуру и избегает смотреть на учителя.

Ухватившись за перила, Кэролайн попыталась протиснуться мимо дочери. Стоило Минне чуть-чуть подвинуться, как Эми тут же проскочила вперед через образовавшуюся брешь.

– Эми! – Минна потянулась за дочерью, а потом раздраженно взглянула на мать. – Вот смотри, что ты наделала!

Но Кэролайн было все равно. Она была даже рада, что немного позлила Минну. Дочь предпочла хранить обрывочные воспоминания о ней, преимущественно плохие, а там было еще что вспомнить хорошего: как Кэролайн мазала ее лосьоном от насекомых, как залепляла ранки пластырем, как кормила ее яичным супом, когда та болела.

И конечно, она не помнила о том, что Кэролайн всегда пыталась оградить ее от самых худших проявлений характера Ричарда – не только от вспышек его гнева, но и от равнодушия. Когда он был не в настроении, от этого обычно страдал какой-то один конкретный человек. Перед глазами Кэролайн до сих пор стоит образ тринадцатилетней Минны с синими губами. Она промерзла до костей и, стуча зубами, кутается в мамино одеяло – Ричард забыл забрать ее с урока танцев, и ей пришлось ждать его полтора часа под проливным дождем.

– Лучше бы он нас ненавидел, – сказала тогда Минна, – а ему просто все равно.

– Нет, ему не все равно, – тихо проговорила Кэролайн. Эта установка у Минны была уже давно, как бы Кэролайн ни пыталась на нее повлиять.

Вот почему она в конечном итоге ушла от Ричарда – поняла, что он любил ее лишь за то, что она всецело принадлежала ему.

Краткий подъем утомил Кэролайн, и она остановилась на отдых на самой верхней ступени, чтобы сделать последний рывок. Ноги распухли так, что кожа сморщилась вокруг балеток. Кэролайн прислонила голову к прохладной стене. Сердце колотилось как бешеное. Все чаще она стала думать, что оно может резко остановиться, не выдержав такого сумасшедшего ритма.

– Осторожно! Не поранься, тут стекло! – донесся снизу голос Минны. Она следовала за Эми шаг в шаг. – Не трогай! Тут ржавчина.

– А это что? – спросила девочка.

– Да кто знает… Мусор какой-то. Трентон, не поможешь хоть немного?

– Какого черта тебе от меня еще надо?

– Не смей чертыхаться при Эми! – выругала его Минна.

Кэролайн слышала их голоса как через глухую стену. Она опустила голову. Как же она устала! Как же ей преодолеть последнюю ступень?

– В «Черном гелиотропе», – сказала Эми умоляющим голосом, – была Пещера Верта. Там было много сокровищ. Можно, мы поиграем как будто мы в пещере, мамочка?

Кэролайн заговорила раньше, чем Минна успела ответить. Ее голос прозвучал неожиданно громко:

– Нет там никаких сокровищ, Эми. Только мусор, как сказала твоя мама.

Наконец-то она преодолела последнюю ступеньку и направилась на кухню за выпивкой.

Элис

– Ну что, гордишься? – ехидно спросила Сандра.

– О чем ты?

– О том, что ты сделала, – ответила она. Новенькая заскулила почти как животное, – первоклассное маленькое представление!

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Конечно, я все понимала.

Она имела в виду взорвавшуюся лампочку. И да, я гордилась. Да более того – я была на седьмом небе от счастья! Наконец-то после стольких лет я почувствовала в себе силу.

И это вселило в меня надежду.