Неупокоенный

– А здесь этого не было больше двух тысяч лет. Ну, почти не было. Иногда дерутся мелкие владетели, и замки меняют хозяев. Иногда на деревеньки нападают лихие люди. Но такое, чтобы в битвах сходились многие сотни и тысячи человек - это только в легендах осталось. Поэтому и наемники здесь другие, больше охранники, телохранители. Иногда подряжают небольшие команды для разведки, тайных дел. Так что… - Атари, не закончив фразу, совсем по-человечески подвигал рукой ноющую челюсть. Вроде цела.

– А то, что он говорил об эльфах… Ну, что если не враг и не союзник, то пустое место, это как?…

– Это? Да, есть у нас такое… Вы, люди, можете мириться с недавним врагом, можете убивать кровных родичей и сжечь полмира из-за погибшего ребенка, который вам не приходился никем - ни родней, ни другом… У нас все проще - если друг или родственник, то можно без боязни подставлять спину. Если враг - то союзником он не станет никогда. Ну а если ни тот и не другой - то проходи мимо и не лезь. А полез - не плачься…

И снова повисло молчание. Теперь мне стало понятно, почему в этом мире так не любят эльфов. Холодное равнодушие - оно зачастую и выглядит и запоминается много сильнее самого изощренного злодейства.

– Атари, а кто же я в вашем списке? - нарушаю я затишье.

– Союзник. Временный. Не заблуждайся, я уже перенял у людей это понятие.

Наконец-то добрались до деревни. Поселение не внушало особого трепета: дюжины три дворов и "замок" владетеля - бревенчатая конструкция за высоким частоколом. Именно там мы и остановились - спасители владетеля Догаля и его единственной дочери заслуживали наилучшего приема. Увидев наш небольшой караван, местные было замерли, но начальственный рык владетеля быстро привел их в чувство. По двору забегали какие-то люди, трупы сгрузили с повозок, кто-то запричитал…

Отловив за ухо пробегающего мимо подростка, получаем хоть какую-то информацию о происходящем. Старая история про правителя, не уважающего людей, которых должен защищать. Крепостное право в этом аллоде как-то не особо прижилось, да и владетели на границе с Ничейными Землями - больше защитники, чем хозяева. Вот и голосуют крестьяне ногами, и образуется на свободной земле новое владение. Конечно же, набирающих силу конкурентов пытаются придавить. Потому и подкараулили направляющийся на ярмарку к соседям караван с Догалем и его дочкой…

Эдрик и Атари продолжают дуться друг на друга. Хорошо, что это не мешает наемнику запасаться едой, а эльфу развлекать местных и обмениваться с ними новостями. Я же устраиваюсь на нашей телеге и медитирую. Во время стрельбы израсходовалось много энергии, убить кого-то, чтобы восполнить потерю, не получилось. Глухарь был всего один, а по-тихому свернуть шею какой-нибудь местной курице мне не светило. Разве что обежать всю деревню, предлагая услуги мясника-добровольца… Хорошо еще, что я выглядел всего-навсего как очень утомленный человек, а то пришлось бы моим попутчикам объяснять селянам присутствие мертвяка… Медитация хоть как-то восполняла запасы, позволяя мне поглощать часть излучаемой в пространство всеми живыми существами энергии. Но уж больно медленным был показанный Атари способ, больно неуклюжим. Насколько легче ощутив под ладонью упругое биение чужой жизни, просто сжать руку - и замереть, ловя удовольствие… Нет, спасибо, один раз я от подобного "удовольствия" еле отвык. Хватит с меня. Я трясся так, что аж лязгали зубы. Хватит!…

– Дяденька! Дяденька!

Я открыл глаза. Спасенное нашими с Атари усилиями дите стояло около телеги и изо всех сил дергало меня за рукав. Девочка-подросток на пороге созревания. Светло-серые глаза, добела выгоревшие волосы, заплетенные в косу, нескладная фигура в очередной балахонистой рубахе. Тонкие ключицы торчат в слишком большом вырезе.

– Дяденька Вик, а что ты на солнце сидишь? Одуреешь ведь, итак вот уже какой бледный, - затараторил ребенок. - Пойди в тенек сядь, а то будешь, как конюх наш Гиля, которому тоже вот недавно голову напекло, он целый день пластом лежал, а тетка Етрина его скалкой побила, чтобы не придуривался, а он не придуривался, а действительно угорел, а она его все равно скалкой стукнула, а он потом неделю с синяком ходил…

Я почувствовал, что еще немного, и действительно одурею от этого бесконечного стрекота. Соскочил с телеги, вылил на голову ковш холодной воды из бадьи, встряхнулся. Отвернувшись, перевязал удерживающую волосы ленту, которая еще и закрывала камень во лбу. Посмотрел на девчонку.

– Ну что, егоза, так хорошо?

– Ага, - кивнула та. - А знаешь, дяденька Вик, я замуж за тебя пойду.

Ох.

– Это мое пожелание будет…

Что за черт? Какое еще "пожелание"?

Еле отцепившись от настойчивой "невесты", пошел к Эдрику. До эльфа все равно не добраться - менестрельствует на полную катушку. Песни, обмен сплетнями… Здесь не в чести мрачные похороны. Все умирают рано или поздно, и не стоит делать из этого трагедию, особенно когда безвременный уход отомщен.