Неутолимая страсть

— Неужели? — удивилась Кэтрин. — Король и его джентльмены тоже предъявляли документы? Ну конечно же, нет. А теперь взгляните па меня, сэр. Я похожа на больную? — Она приподняла юбки и покружилась на месте. — Но у меня есть нечто более существенное, чем дурацкий клочок бумаги. — Заговорщически улыбнувшись, она открыла ладонь и показала драгоценности. — Рубины и бриллианты.

Когда стражник потянулся за ними, Кэтрин сжала руку. Тогда он громко крикнул своим:

— Открывайте ворота!

Ближе к вечеру карета въехала во двор Спенсер-Парка. Кэтрин вышла одна.

— Стоук, не могли бы вы внести багаж в дом?

В открытых дверях уже стоял мистер Бёрк.

— С возвращением, миледи. Очень рад, что вы в полном здравии.

Кэтрин подождала, пока управляющий со Стоуком втащат поклажу в дом, а потом обратилась к нему:

— Мистер Бёрк, мне нужно поговорить с вами наедине.

Бёрк отправил кучера на кухню выпить эля, а сам пошел вслед за Кэтрин в библиотеку.

Кэтрин прикрыла дверь, сделала глубокий вдох и повернулась к нему.

— Сомневаюсь, что вы обрадовались бы моему приезду, мистер Бёрк, если бы узнали, с чем я пожаловала. Боюсь, я привезла чуму в Спенсер-Парк. Мэгги заболела. — У нее поникли плечи. — Она лежит в карете. Мне больше некуда было ее отправить.

— К сожалению, миледи, чума добралась сюда раньше вас. На прошлой неделе заболела одна из служанок. Приехали родные и забрали ее к себе. Увы, она умерла у них на руках. Я распустил всех слуг по домам до тех пор, пока бедствие не закончится. Не ушла только кухарка Кук, которая сказала, что уже переболела чумой раньше. Пойдемте внесем Мэгги в дом.

— Вы не бойтесь, мистер Бёрк?

— Чумы боюсь, умереть — нет. Вы сами-то понимаете, что подвергаете себя риску?

— У меня нет другого выбора. Я люблю Мэгги. Мы изолируем ее от вашей половины и от кухни, конечно. Ухаживать буду сама, но я не смогу втащить ее в дом одна.

— Это сделаю я. Кучер догадывается?

Кэтрин покраснела.

— Нет, я его обманула. Пойду и повинюсь.

Подойдя к кухне, она приоткрыла дверь и позвала его. Стоук вышел с кружкой эля в руке.

— Леди Стюарт, у них тут, оказывается, объявилась чума. Вы уверены, что захотите здесь остаться?

— Она ведь везде. Это так страшно! Дама, которую я привезла с собой, очень больна, Стоук. Боюсь, у нее чума.

— Леди Арбелла заболела?

— Нет, Арбелла в Виндзоре с королевой и в безопасности. Женщина в карете — моя служанка. Я солгала вам, и мне очень стыдно.

Стоук изумленно вытаращился на нее.

— Вы помогаете служанке, рискуя собой? Благослови вас Господь, миледи.

— Я буду держать ее отдельно от всех. Вы можете остаться, Стоук, если захотите. Спасибо вам. Мистер Бёрк заплатит вам за работу.

— Благодарю, миледи, но лучше мне поехать в Виндзор, чтобы не лишиться работы. Берегите себя, миледи.

Они поместили Мэгги в восточном крыле.

— Скажите Кук, пусть приготовит ячменный отвар, мистер Бёрк. Когда он будет готов, просто стукните в дверь. Не нужно больше заходить сюда.

Мэгги металась в. лихорадке, что-то неразборчиво бормоча. Кэтрин раздела ее, оставив в исподнем. Обтерла прохладной водой. Несмотря на жар, нянька дрожала, как от холода. Кэтрин ласково заговорила с ней:

— Это у тебя лихорадка от простуды. Я знаю, что ты хочешь пить. Сейчас я дам тебе вкусный ячменный отвар, и станет полегче. Давай-ка сделай глоточек.

Приподняв Мэгги голову, она поднесла чашку к ее губам. Но нянька отказалась пить. Терпеливо Кэтрин попыталась напоить ее еще раз, потом еще. Безуспешно. Тогда она решила оставить Мэгги в покое и напоить позже. В дверь постучали. Это оказался мистер Бёрк, который принес другой поднос с едой — для нее. Она забрала еду и плотно закрыла дверь.

Кэтрин решила перекусить сама, но кусок не лез в горло. Мешал комок слез. Ей показалось, что проще выпить вина, разбавленного водой. Опустившись в кресло рядом с кроватью, она закрыла глаза и стала молиться за Мэгги.

Еще раз она попыталась напоить Мэгги, но неожиданно та выбила у нее чашку из рук, заметалась и громко закричала, как от нестерпимой боли.

— Что такое, моя хорошая, что с тобой?

Мэгги скинула с себя покрывало и стала рвать на себе сорочку, как будто она жгла ее. Кэтрин приподняла подол ее рубашки и ахнула, увидев огромную шишку, выскочившую в паху. “О Господи, это же бубон, чумной фурункул!” Ей еще никогда не было так страшно. Она подошла к окну и распахнула его. Навалилось одиночество и чувство бессилия. На глаза навернулись слезы. Был один-единственный человек, который спасал ее от страха и тоски. В глубине души, в самом сердце у нее родился крик:

— Патрик! Я не знаю, что делать! Ты нужен мне, мой волшебник!