Фактически любой метод «Проекта возрождения» может использоваться как способ создания инструментов — как метастратегия. Ниже приведены пять прикладных программ, которые я нахожу наиболее эффективными. После того как мы в нашей группе создали инструменты, нас год за годом поражают появляющиеся как из рога изобилия все новые и новые методы процесса обучения. Это стало для нас одной из самых больших неожиданностей. Мы полагаем, что этот способ будет столь же щедр и для вас.
В мире будущего десятилетний ребенок играет на скрипке лучше, чем Хейфиц, мыслит глубже, чем Эйнштейн, и как драматург — талантливее Шекспира. Побудьте в образе этого ребенка и выясните, что ему дано природой, как он живет и воспитывается и что именно так сильно стимулирует его способности и интеллект. Пусть поток образов поможет вам понять, почему люди будущего так поразительно талантливы, в чем их секрет.
Традиция создания инструментов
Я надеюсь, что читатели подойдут серьезно к созданию собственных инструментов. В определенном смысле это — основополагающий процесс. Сама книга «Неужели я гений?» и все методики, предлагаемые в ней, — продукт многолетней работы над созданием инструментов.
Возможно, нет более уважаемого авторитета в этой области, чем доктор Сидней Дж. Парнес, близкий соратник Алекса Осборна, автора метода мозговой атаки. Парнес мог бы легко почивать на лаврах после пятидесяти лет работы над методами творческого подхода к решению проблем. Тем не менее он год за годом продолжал бесконечные поиски все новых и новых приемов. Неизменная приверженность Парнеса методу создания инструментов сделала его всемирно известным экспертом в области исследования творческого потенциала человека, а его Фонд творческого образования — лидирующей организацией в этой области.
«Роль творчества в развитии мастерства» (Buffalo, NY: Creative Education Foundation, 1988) — выдающаяся работа Парнеса. Я рекомендую вам познакомиться и со «Справочником для решения творческих проблем», изданного под редакцией Сиднея Дж. Парнаса (Buffalo, NY: Creation Education Foundation, 1992).
«Нельзя ли найти утешение в том, — записал однажды Эйнштейн, размышляя о смерти, — чтобы итог жизни представить как законченное произведение искусства?»
Эти слова особенно грустно сознавать, потому что, покинув мир в возрасте семидесяти пяти лет, Эйнштейн оставил труд всей своей жизни незавершенным. Некоторым, вероятно, покажется, что сорок лет, проведенные великим физиком в поисках единой теории поля, потрачены впустую — ведь когда проблема будет наконец решена, вся слава достанется другому.