Неужели снова ты?! (СИ)

К счастью, наша двойня (УЗИ это окончательно подтвердило) вела себя тихо, мирно и не мешала мне предаваться предсвадебной истерике. Жалко конечно, что мы не смогли узнать даже предположительный пол: малыши были очень подвижными, и у узиста так и не получилось уловить подходящий момент.

— Марин, что-то я не хочу. — я сморщила нос и жалобно взглянула на подругу. Та лишь в стотысячный раз закатила глаза:

— Гордеева! Я тебе сейчас по ушам надаю! — завизжала она. — Твои дети, — указала пальцем на живот, — сделали из тебя окончательную истеричку! — запыхтела от возмущения. — Только потому что я также психовала несколько месяцев назад, я буду подтирать тебе сопли сейчас. — усмехнулась Марина и обняла меня за плечи.

— Дорогая моя, не вижу абсолютно никаких причин для волнений, — начала она, — Ты его любишь?

— Люблю. — кивнула.

— Вот и все. — ободряюще улыбнулась. — Думаю, тогда факты того, что у вас общий дом, собака, дети и брак, можно опустить? — рассмеялась. — Это праздник. Праздник для вас, и только вас. Мы все здесь только ради того, чтобы поддержать. Ну и ради бесплатной виллы, оплаченной твоим мужем. — заржала напоследок, заставив меня нервно ухмыльнуться. Раздался стук в дверь и вошел папа. В белой рубашке и светло-серых брюках, он будто скинул лет десять.

— Увидимся на церемонии. — Марина вышла из комнаты.

— Шикарно выглядишь. — восхищенно выдохнула я.

— Эй, подожди! — насупился папа. — Вообще-то это должен был сказать я. — покачал головой. — Ты такая красивая, дочь. — крепко обнял меня. — Я хочу, чтобы ты знала, что мы с мамой очень гордимся тобой и очень сильно любим.

— И я вас люблю. — выдохнула в плечо родителю. — Очень-очень сильно. — всхлипнула.

— Э, нет, плакать мы сейчас не будем. — отстранился от меня и потер шершавыми пальцами щеки, — Тебя в твоем состоянии не так-то просто остановить, поэтому давай-ка не будем разгораться. Нервничаешь? — спросил.

— Очень. — прикусила губу. — А вдруг я споткнусь или упаду?

— Я буду тебя держать. — подмигнул папа и подставил мне локоть. — Пойдем, а то потом Женька мне всю плешь проест, что я дочь в чувства не привел.

Дом, который мы сняли, был довольно большой и располагался прямо на берегу моря. Вся процессия должна была проходить на прибрежной территории, но не где песок, а на траве. Спускаемся по лестнице со второго этажа в полном молчании. Я практически дрожу, папа же как всегда непробиваем.

— Трусиха, — нежно выговаривает мне.

— Имею право. Все-таки не каждый день замуж выхожу. — нервно парирую.

— Готова? — спрашивает прежде, чем мы станем видны гостям.

— Готова. — киваю, чтобы окончательно убедить себя. Ступаю на дорожку к арке и растворяюсь в глазах человека, которого люблю всем сердцем. Не смотрю на наших родителей, вытирающих слезы, не обращаю внимания на улыбающихся друзей, чьи жизни сложились не менее удачно. Мой взгляд — на моем муже, мое сердце — с нашими детьми, моя душа — с моей семьей. Наверное, в этом и есть счастье.

— Ты плачешь. — шепчет папа.

— Это неважно. — улыбаюсь, не отрывая взгляда от Димы. — Макияж водостойкий.

— Финишная прямая, родная. — ведет меня между рядов стульев, где стоят наши близкие.

— Только бы не грохнуться. — пробубнила я. Это странно, но до господина Гордеева мы доходим даже ни разу не пошатнувшись. Взяв мою руку в свою, папа передал её Диме.

— Береги. — попросил.

— Всегда. — произнес Потрошитель с абсолютной серьезностью.

— Ты очень красивая, солнышко. — стёр ладонями слезы с моего лица и взял мои, слегка подрагивающие, руки.

Так как к этому моменту мы уже были расписаны в Москве, роль свадебного регистратора любезно согласился взять на себя Илья. Этот балагур сейчас был необычайно собран, вероятно мысленно репетировал свою речь в голове.

— Всем спасибо, теперь все готово, чтобы поприветствовать тех, ради кого мы здесь сегодня собрались! — начало фоном доноситься до меня. — Дима и Злата, хочу вам сказать, что вы счастливчики, потому что вы обрели то, что ищут миллионы людей.

— сделал паузу, ловя внимание зрителей. — Любовь! Теперь все зависит от вас, только в ваших силах сохранить и приумножить это чувство. Сегодня — самое незабываемое событие в вашей жизни, которого Вы да мы, что скрывать, так трепетно ждали! — озорно усмехнулся. — Дима, Злата, если вам есть, что сказать друг другу, то прошу, сделайте это. — дал слово нам.

Мне казалось, что мое сердце пропускает слишком много ударов. Столько любви, трепета, нежности, сколько я ощущаю сейчас от моего Потрошителя, я не пропускала через себя наверное ещё никогда.

— Злата, — слегка хрипловатым голосом начал Дима, — моя любимая девочка, мне кажется, что я начал по-настоящему жить только после того, как ты вылила на меня тот пресловутый кофе. Ты мой маленький ураган, разнесший все привычное в пух и прах и выстроивший новое. — хмыкнул, вновь умилившись моему выражению лица.

— Я полюбил каждую черточку в тебе и поэтому уже никогда не смогу отпустить. Клянусь быть твоей защитой и опорой. — снова утёр мокрые дорожки с лица. — Обещаю всегда заботиться о тебе, оберегать тебя и нашу любовь.