Неужели всё так просто? (сборник)

Промучившись трое суток, после того как врачи вскрыли пузырь, в котором находился ребёнок, выживая без пищи и практически без воды, я осталась один на один с дикой болью, с безразличием большинства медсестёр, с прекратившимся продвигаться ребёнком, с проходящими мимо врачами… Я лежала, согнувшись от боли, стиснув зубы, прекратив общаться с очередным студентом мединститута, который пришёл в роддом поучиться. После двух других студентов два дня подряд, промучивших меня одинаковыми вопросами и осмотром… а на прощанье, даже не сказавшими что-нибудь человеческое, например: – «Держитесь». От третьего на третий день родов, согнувшись от схватки, не сказав ни слова, я отвернулась сама. Уткнулась взглядом в стену и попыталась вытерпеть очередной каскад боли. Студент, обиженный моим поведением, пошёл жаловаться…

Когда боль немного стихла, я хотела крикнуть ему вслед: «Ну и что вы со мной сделаете за то, что не хочу больше себя мучить вашими вопросами? Что?! Расстреляете? Да может это будет не так больно?!»

Я снова сжалась в комок и вдруг поняла, что больше никакие фразы моего аутотренинга, никакие примеры из истории: пытки, концлагерь… – мне не помогают… Ничего не получается. Боль не утихает. Ребёнок не продвигается… Я не знала, что делать. Я была в отчаянии!

В таком состоянии и застала меня вновь пришедшая смена, которая работала при моём поступлении в роддом трое суток назад. Увидев меня, всё ещё не родившую, они заволновались. Вызвали главврача…

Она сидела со мной уже больше часа. Откуда-то появилась аппаратура. Посмотрели, послушали, жив ли ребёнок. Выяснили – жив. Пока жив!

Главврач гладила меня по руке и уговаривала согласиться на укол, поспать, отдохнуть, а потом снова попробовать рожать.

Ну что со мной будешь делать?! Сначала я доверяю людям, слушаюсь, выполняю то, что они требуют, терплю и жду, жду, жду… Но когда понимаю, что всё напрасно, что их бездействие – это просто равнодушие, то переубедить меня сложно!

Что я тогда могла ответить главврачу? Опять поверить?! Опять надеяться?! Опять ждать?!

… Извините! У вас было несколько суток! Извините!..

Сейчас я хотела только одного: родить! Родить!

Я перестала обращать внимание на сидящего рядом главврача, на её просьбы согласиться на укол, отдохнуть… Боль заполнила всё моё сознательное и бессознательное. Вскоре врачи и акушерки замолчали. Я окончательно поняла, что все команды, как дышать, что делать, я должна давать себе сама… и как только приходила новая волна схватки, пыталась максимально помочь ребёнку родиться. Я перестала реагировать на присутствие людей. Не знаю, сколько это продолжалось, но острая невыносимая боль вдруг превратилась в тупую. Она как будто сместилась и ушла на второй план. Слух ухудшился. Мне стало безразлично, почему окружающие люди мне ничем не помогают, ничего не предпринимают.

Первый раз в жизни мелькнула мысль о Господе, о Пресвятой Богородице.

В мозгу пробежали неясные воспоминания о где-то прочитанной фразе – «Матушка никогда не проходит мимо, никогда не бросает в беде. Матушка, помоги! Помоги мне…» – вдруг взмолилась я…

Через некоторое время вокруг меня стали суетиться. Переложили на каталку. Поставили капельницу. Мне было всё равно, что они думают, что делают, почему вдруг бегают. Только где-то глубоко ожила маленькая радость, что хоть что-то стали предпринимать… хоть что-то стали делать.

Меня везли по коридору. Еле шевеля губами, я спросила у медсестры, которая показалась мне в первый день пребывания в роддоме самой строгой:

– Света, а куда меня везут?

– На щипцы, – после небольшого молчания ответила она.

Я увидела, что она плачет и вспомнила, как она подходила к роженицам, которые громко кричали и пугала их одной простой фразой:

– Будешь так орать, повезём на щипцы!

Тупая боль и пустота заполнили меня. Я уже ничего не хотела думать, анализировать, предполагать. Всё воспринимала, сквозь туман. Операционная. Анестезиолог. А потом почти сразу провал. Темнота. Осталась только я и мои мысли…

Сколько так продолжалось, не знаю, только потом было то, на что я наткнулась в найденной мною книге. Описание в книге настолько точно совпадало с тем, что я увидела тогда, что всем своим существом я опять ощутила те стены, похожие на стены подземелья, выложенные из грубоотёсанного крупного камня, увидела тёмный жёсткий пол, почувствовала мёртвую прохладу…

Я стояла в нешироком коридоре – лабиринте, начала и конца которого не было видно. Он не был прямым, повсюду были какие-то повороты.

«Что это?» – мелькнул тогда вопрос.

Я с интересом рассматривала всё это. Было тихо, правда, как-то неприятно одиноко. Вдруг как написано в книге -

«…послышался сначала какой-то неясный шум, он приближался, я с удивлением повернулся в ту сторону, откуда он доносился, ничего не было видно, но почему-то чувство страха начало меня заполнять.

…Выплыв откуда-то, ко мне с криком и гоготом стала быстро приближаться толпа каких-то безобразных существ…»