Нева и янтарный дельфин

А море было рядом, буквально в нескольких десятках метров от ее дома. По утру оно было тихим и прозрачным, выбрасывало на пирс быстроногих крабов и оранжевые – будто ржавые – водоросли, остро пахло йодом, влекло первых торопливых купальщиков, спешащих окунуться и проплыть пару-тройку сотен метров до начала трудового дня. Днем море вальяжно разламывалось на ровные пологие волны, в которых плескалась у берега детвора и туристы осваивали доски для серфинга и катамараны вдали. Вечером становилось спокойным, сизым с медными отливами в отблесках солнца, и местные дети резвились в теплом приливе до самого заката. На ночь море наполнялось чернильной синью, но если зайти в воду и провести рукой по поверхности, то под пальцами во все стороны разбегались яркие голубые блики похожие на иллюзию – так фантастически светился мельчайший морской планктон, крохотные частицы дыхания воды. Казалось, еще мгновение и море замурлыкает от такого поглаживания как огромный дремлющий сказочный кот из тех, что рождала фантазия Льюиса Кэрролла… Но оно по большей части молчало, лишь изредка позволяя себе огрызаться краткими штормами, спровоцированными жарой и панибратством отдыхающих – все же стихия, хоть и такая притягательная, но не вполне ручная.

Но вода все равно манила Неву. Она любила слушать вздохи и перешептывания дырчатых камней на пирсе в такт волнам – шипение и свист от движения воды между камней и внутри них. И точно знала – там под водой полно невиданных чудес, загадочных обитателей достойных знакомства и уникальных пейзажей. А как здорово было бы в изнуряющий южный зной с диким кличем с размаху приземлиться в эту прохладную пузырчатую синь у рифов! Погрузиться в прохладу глубже, очертив руками круг вокруг себя и потом с силой одним движением ног в такт потоку вынырнуть на поверхность… Однако это было и страшно, Нева боялась, что вдруг вода не отпустит ее на этот раз, потому не заходила дальше мелководья. Пару раз на поверку вода уже оказывалась недружелюбной и горькой, норовила попасть в нос и прервать дыхание до болезненного кашля. Нева слишком точно помнила, как не слушаются ноги и руки, и быстро накатывается усталость, сбивается дыхание, и наступает паника от невозможности изменить хоть что-то.

Когда за этот странный для других страх ее дразнили друзья, она сначала обижалась, но потом поняла – страх у каждого свой, как особенная черта характера, которую многие пытаются скрыть, она не скрывала и ей быстро стали безразличны сравнения и глупые шутки. Почти. Еще помогало остаться одной – укатить в поля на старом велосипеде брата, туда где крапива и заливные луга приторно-желтых цветов. Ирония была лишь в том, что разгоняясь до максимальной скорости, Нева совершенно не умела тормозить. Теоретически она знала, как это делается, но почему-то все равно автоматически спрыгивала невзирая на скорость. Даже отчетливый шрам на левом колене, оставленный дорожными камнями в одно из таких экстренных приземлений ничему не смог ее научить, только напоминал о моменте этого стремительного движения…

В грустные дни Нева любила уезжать к прабабушке в соседний ещё более крошечный городок на холме. Хорошо было долго-долго крутить скрипучие педали далеко-далеко по пыльным терракотовым дорогам, дымчато-красным с зелёным контуром высокой травы. Туда, где оливковые рощи с ещё горькими неспелыми ягодами, еще зеленые сливы и гроздья киви вдоль обочин, да бесконечно разлинованные страницы виноградных полей с контрапунктами розовых кустов. Их хрупкая красота первая принимала на себя удары судьбы в виде засухи или нашествия вредителей… Туда, где стоят в роще как забытые и полуразрушенные конобы, так и внезапно оживлённые в этой глуши популярнейшие и полнейшие рестораны – посреди чиста поля, нужно только точно знать маршрут и, желательно, самого хозяина. Она порой любила свернуть чуть пораньше нужного поворота и оказаться на высоком холме на площадке старинного и уже давно необитаемого городка, в живом средневековье с домами из камня и рассохшегося на солнце известняка. Встать на кромку земли у высокой травы и под безудержный стрекот цикад смотреть вдаль – на море и закат, едва угадываемые внизу белёсые солины, кажущиеся смазанным миражом. Наверху на холме было уже заметно прохладно и зябко, вершину продували все ветра, и хотя внизу был зной, тут – морская свежесть. Поёжившись на ветру Нева снова садилась на велосипед и теперь уже ехала до точки назначения.

Прабабушка Вея жила в небольшом старом доме, уставленном антикварной как теперь принято считать мебелью. Старые фамильные вещи, сохранившиеся со времен ее молодости. Скромная по сути своей обстановка – комод, бюро, платяной шкаф, кровать да круглый стол – ничего лишнего. Старое потемневшее от времени дерево, обретшее с годами трещины и дополнительное обаяние. Кружевные салфетки ручной работы, вазы из цветного стекла с полевыми цветами. Всегдашний аромат действующей печи.