Неведомые земли. Том 1

Между Понтийским морем [и гетами] от Истра до Тиры лежит пустынная часть земли гетов, представляющая огромную безводную равнину, на которой Дарий, сын Гистаспа, принужден был терпеть голод во время перехода через Истр в область скифов, когда он рисковал погибнуть от голода со своим войском; понявши, хоть и поздно, всю затруднительность своего положения, он повернул назад.[3]

* * *

Поход Дария против скифов — одно из самых замечательных событий военной истории. Событие это хорошо известно почти каждому школьнику, ибо в связи с ним впервые упоминается имя Мильтиада, прославившегося впоследствии (10 сентября 490 г. до н.э.) своей победой под Марафоном[4] (правда, [145] в походе Дария он играл второстепенную роль). Из рассказа Геродота почти нельзя понять, в чем заключалась стратегическая цель похода и как он проходил. Мейер справедливо отмечает, что «в рассказе Геродота о походе Дария слишком много вымысла и неправдоподобностей»[5] и что события не могли происходить так, как они описаны. Сообщения Ктесия и Страбона представляются более правдоподобными.

По версии Геродота, Дарий хотел «наказать скифов за то, что они вторглись в индийскую страну».[6] Но скифы, вторгшиеся в Мидию до 600 г. до н.э. были совсем другим племенем. Они «жили во времена Геродота западнее Танаиса (Дона) и сохраняли свое национальное единство вплоть до II в. до н.э.».[7] Между тем скифы, с которыми воевал Дарий, занимали территорию между Дунаем и Днепром.[8]

Мейер разъяснил также и смысл военного похода:

«Цель похода становится ясной, если принять во внимание ту мысль, которая впоследствии руководила Александром: поскольку победить скифов лобовой атакой невозможно, следует напасть на них с тыла (со стороны Европы) и тем самым не дать им уклониться от сражения».[9]

Если эта цель действительно лежала в основе стратегии персов, то их представления о скифских землях, очевидно, были весьма смутными. Земли скифов были отделены от персидской державы большими расстояниями как по суше, так и по морю. Неплодородная почва и отсталая культура скифов вряд ли могли привлечь завоевателя. Поэтому весьма трудно понять, что, собственно говоря, искал там Дарий и какие соображения побудили его совершить этот странный поход. Берве, пожалуй, прав,[10] считая, что ложное представление, будто Дон и Сыр-Дарья одна и та же река Танаис (см. гл. 24), было главной причиной, обусловившей весь ход событий.

Можно предположить, что земли, расположенные к северу от Дуная, были тогда еще не изучены. В Причерноморье колонизаторская деятельность развернулась уже на всем побережье. С севера были открыты важнейшие торговые пути в восточную часть России и в Западную Сибирь (см. гл. 10). Из рассказа Геродота явствует, что поход, в исторической достоверности которого можно не сомневаться, не привел к ощутимым результатам. Скифы успешно оборонялись, используя свою обширную территорию. Уклоняясь от сражения и вынуждая персов наносить свои удары впустую, они тем самым изматывали превосходящие силы противника. Скифы надеялись, что им удастся захватить и уничтожить деморализованные персидские войска во время их отступления через опустошенную страну. Это была та же тактика, которую успешно применили русские в 1812 г. против «Великой армии» Наполеона. [146] Благодаря разным случайным обстоятельствам армия Дария избежала катастрофы и благополучно перешла Дунай через мост у Исакчи. Поход оказался безрезультатным и очень тяжелым.

Все остальные подробности похода, рассказанные Геродотом, ни в коем случае нельзя считать достоверными. Несмотря на все старания придерживаться исторических фактов, «отец истории» при описании военных событий часто сам оказывался жертвой легенд. Подобно тому как смерть Кира (якобы во время войны против массагетов в 529 г. до н.э.) не могла наступить при тех романтических обстоятельствах, о которых повествует Геродот (Кир, вероятно, погиб, воюя с дербиками), так и его сообщение о персидском походе в страну скифов полно явных небылиц.

Повествование Геродота как с точки зрения стратегической, так и с точки зрения географической порой совершенно бессмысленно. Поэтому уже Мюлленгоф[11] склонен был считать большую часть рассказа греческого историка вымыслом.

Мюлленгоф, пожалуй, прав, полагая, что сообщение Геродота о походе Дария в страну скифов требует очень серьезных поправок и что вряд ли персидское войско, перейдя через Дунай, могло очутиться по другую сторону Днестра. Только по своей «наивности и некритичности» мог Геродот принять за чистую монету скифские легенды, «поводом для которых послужили старые, так называемые персидские или индийские укрепления на Оаре (Волге)».