Неведомые земли. Том 1

2. Еще больше сомнений вызывает другое сообщение Сатаспа. Он утверждал, что был вынужден прекратить плавание, потому что «судно его не могло идти дальше, так как было задержано мелью». По мнению автора, неправдоподобность этого заявления может быть доказана в любом случае. Действительным или мнимым препятствием для дальнейшего продвижения могли быть отмели, скопления саргассовых водорослей, продолжительные неблагоприятные ветры и морские течения. Но ни одно из этих препятствий не подходит для рассматриваемого случая. Отмелью, встретившейся на пути Сатаспа, могла быть только песчаная банка у мыса Бохадор. а большие скопления саргассовых водорослей встречаются у побережья Марокко (см. гл. 19). Но в этом случае плавание должно было закончиться не дальше, чем на юге Марокко. О проникновении корабля до района Западной Африки, населенного пигмеями, не может быть и речи. Если же Сатасп дошел до Гвинейского залива, то там он не мог встретить никаких препятствий, которые «задержали» бы его корабль в море или в заливе вплоть до мыса Доброй Надежды. В этом районе нет ни отмелей, ни скопления саргассовых водорослей, ни каких-либо опасных течений и длительных встречных ветров. Лишь по другую сторону южной оконечности Африки, попав в Мозамбикское течение, корабль мог натолкнуться на препятствия, действительно способные его «задержать».

Объяснения Сатаспа, почему он не мог завершить плавание и вынужден был возвратиться, по мнению автора, при всех обстоятельствах ложны. Едва ли можно сомневаться в том, что и ко всем его прочим рассказам следует отнестись скептически. Все детали своей выдумки Сатасп превосходно мог извлечь из рассказов об Океане и западном побережье Африки, имевших широкое хождение в Карфагене.

Даже если Клоц прав в том, что карфагеняне не могли отклонить просьбу Ксеркса о снятии запрета для корабля Сатаспа, то, видимо, они вышли бы из этого положения, представляя в ярких красках все ужасы и опасности дальнейшего плавания. Именно так и поступили парфяне у Евфрата с китайским путешественником Гань Ином (см. гл. 56), когда тот направлялся в Римскую империю. Парфяне, не посмевшие задержать Гань Ина силой, пустились на хитрость. Сатасп, как и Гань Ин, очевидно, попался на эту удочку.

Следует учесть еще одно подозрительное обстоятельство. Воспроизведенный Геродотом рассказ, несомненно, содержит немало карфагенских небылиц и многое такое, чего Сатасп никогда лично не пережил и о чем мог узнать только из рассказов. Утверждение, что корабль был задержан и дальнейшее плавание оказалось невозможным, напоминает приключение Гимилькона (см. гл. 13) и легенду о «Застывшем море».[12] Эта небылица, умышленно рассказываемая всеми карфагенянами, имела хождение еще в позднем средневековье. Как сильно были заинтересованы карфагеняне в распространении неправильных слухов о невозможности плавания в открытом океане, доказывают приведенные выше цитаты из работ Платона, Скилака, Аристотеля и Авиена. В них отражены все те небылицы, которые имеются в рассказе [158] Сатаспа, хотя в последнем, вероятно, содержатся кое-какие подлинные наблюдения карфагенян.

Плавание Сатаспа датируется царствованием Ксеркса (485—465 гг. до н.э.). Вероятнее всего, оно состоялось около 470 г. в «сравнительно мирное для персов время».[13]

Весьма вероятно, что отчет Геродота в общем основан на историческом факте; но Сатасп едва ли покинул пределы Средиземного моря. Более вероятно что он в течение нескольких месяцев кружил по морским просторам и затем вернулся домой с выдуманным им отчетом, детали которого были взяты из карфагенских рассказов. При желании непременно придать реальный характер словам Сатаспа о море, «в котором невозможно плавать», его описание скорее подходит к мелководью (ваттам) залива Малого Сирта, чем к открытому морю. Но такого толкования совсем не требуется. Сатасп едва ли был человеком, который пренебрег бы лживыми рассказами, если бы он мог таким образом уклониться от нежелательного и опасного задания. Однако попытка обмана ему не удалась: Ксеркс ему не поверил. Почему же мы должны быть более доверчивы, чем персидский царь, который должен был знать своего племянника гораздо лучше! Весь этот источник сомнителен!

Многократные попытки доказать достоверность рассказа и восстановить честь Сатаспа совершенно несостоятельны. Этот шалопай не был героем, и его рассказ содержит слишком много небылиц!

[Дополнения и поправки из 2-го издания II тома]

[464]

[…]

К гл. 18 (западноафриканские пигмеи)