Неведомые земли. Том 4

«Хожение» определенно должно было начаться летом 1466 г. Никитин сообщает, что он шесть раз встречал пасху, находясь в странствии, но так как умер он, очевидно, в начале 1473 г., находясь совсем близко у цели, то отсюда прямо напрашивается следующая датировка. На пасху 1468 г. Никитин находился в Мазандеране, в марте — апреле 1469 г. — в Ормузе, зимой 1469/70 г. — в Бидаре, а затем провел весь 1470 и 1471 гг. в Индии.

Пребывание в Бидаре, самом отдаленном из достигнутых путешественником городов, продолжалось, очевидно, как доказал Срезневский, с 14 ноября (Филиппова заговенья) 1469 г. по 4 марта 1470 г. (начало великого поста)[704]. Решение возвратиться на родину было, видимо, принято в Дабуле в конце 1471 г. и вскоре осуществлено. Обратное путешествие через Ормуз, Персию и Трапезунд, неоднократно совершавшееся пешком, продолжалось девять месяцев, Пасху (29 марта 1472 г.) Никитин встретил в Маскате. В Трапезунд он пришел 1 октября, в Каффу — 5 ноября 1472 г. (за девять дней до Филиппова заговенья). С большой долей вероятности можно предположить, что Никитин решил подольше задержаться в Каффе и, возможно, провел там всю зиму. Сделать такой вывод позволяет его сообщение, что он истратил там свой, последний золотой. После многолетнего пребывания в стране с жарким тропическим климатом Никитин вряд ли думал продолжать путешествие в течение суровой русской зимы. Во всяком случае, в Смоленск он попал не ранее 1473 г. И здесь Никитина, изнуренного непомерным напряжением сил, нуждой и лишениями, видимо, после болезни настигла смерть. Как уже отмечалось, никакими другими биографическими данными о Никитине мы не располагаем. Неизвестно даже, в каком возрасте он скончался. Можно только с большим основанием полагать, что случилось это в 1473 г.

Прошло много времени, пока слухи о Никитине дошли до нерусской Европы. Однако его дневник, написанный на славянском языке, с множеством арабских и турецких вставок, рано вошел в сборники русских летописей. Первое незаслуженно забытое научное исследование посвятил дневнику Никитина Карамзин в 1816 г.[705] Несколько позднее было опубликовано исследование Строева[706]. Первое сообщение о путешествии Никитина на западноевропейском языке появилось в 1835 г. в Прибалтике[707]. Позднее дневник Никитина изучали в России упомянутый выше Срезневский и Казембок[708]. Наконец русский ученый Виельгорский перевел его на английский язык[709], а Мейер — на немецкий[710].

Глава 186. Бенедетто Деи в Тимбукту (1469 г.)

«Я был в Бейруте в тот год, когда привез во Флоренцию змею со 100 зубами и 4 ногами, в Иерусалиме в тот год, когда привез множество реликвий для моей сестры и двоюродных братьев, в Карфагене в тот год, когда привез хамелеона, который питается воздухом, в Тунисе в тот год, когда видел нашествие всепожирающей саранчи, в Сфаксе, знаменитом тунисскими войнами, в Оране и в Архудии, где продают обезьян и обезьяньих самок, которых перевозят со связанными лапками, как курочек. Был я и в Тимбукту, поселении в королевстве берберов, в самых жарких областях Земли. Там много занимаются торговлей и продают грубое сукно, саржу и рубчатые материи, которые изготовляют в Ломбардии»[711].

_____________________

Мы уже говорили об итальянском купце Мальфанте, который в 1447 г. предпринял путешествие в оазис Туат, видимо, по поручению генуэзского торгового дома и сообщил ценные наблюдения о торговых связях Западного Судана и о торговле солью с богатыми негритянскими странами на Нигере. Возможно, что и другие купцы время от времени проникали в глубь Африки. Но до нас дошло только одно сообщение о таком путешествии в письме флорентийского купца XV в. Бенедетто Деи. Оригинал этого письма хранится в Национальной библиотеке во Флоренции; копия с него, относящаяся к 1572 г., имеется в Мюнхенской государственной библиотеке[712].