Неведомые земли. Том 4

Вряд ли португальцам удалось монополизировать гвинейскую торговлю на длительный срок. Но даже в те немногие годы, в течение которых эта монополия сохранялась, она, по мнению Риттера, не дала положительных результатов. Не присоединяясь полностью к выводам Риттера, автор все же считает долгом процитировать его важный вывод: «Монополистические торговые компании скорее тормозили, чем стимулировали географические открытия, поскольку им предоставлялись привилегии на богатом золотом береге»[734].

Как бы то ни было, португальцы так развили свою торговлю в Западной Африке, что португальский жаргон стал в конце концов обиходным торговым языком на всем Гвинейском побережье[735].

Насколько удачна наша попытка уточнить хронологию открытий в Гвинейском заливе, трудно судить. Сантарен относит открытие островов Гвинеи на зиму 1470/71 г.[736] С учетом исторических событий автору представляется более вероятной зима следующего года.

Сильно расходятся сведения об открытии острова Анн об он, название которого «Хороший Новый год» пытаются объяснить открытием этого объекта в день Нового года. Валентин Фердинанд сообщал в 1506 г., что остров, видимо, был открыт в первый день 1501 г. сбившимся с курса кораблем Фернана ди Мелу[737]. Эту дату нельзя считать недостоверной только на том основании, что она слишком поздняя. Ведь острова Анн о бон нет ни на карте Солиго от 1485 г.[738], ни в изданном тогда труде Пашеку[739]. Однако Равенстейн[740] и Гюнтер[741] высказали предположение что какой-то открытый Капом «insula Martini», показанный на глобусе Бехайма в Гвинейском заливе, тождествен острову Анн об он, который лишь позднее получил свое современное название. Большей ясности в этом вопросе добиться не удалось. Здесь нужно напомнить, что в те времена португальцы отмечали новогодний праздник не 1 января, а 25 марта.

Пашеку сообщает, что острова Сан-Томе и Принсипе были открыты только во времена короля Жуана II, то есть после 1481 г. Это, однако, весьма сомнительно. По-видимому, эта ошибка объясняется тем, что в 1485 г. остров Сан-Томе был подарен королем Жуаном II Жуану ди Пайва и вскоре его заселили[742].

Равенстейн предполагал, что Сан-Томе и Санту-Алтан (Принсипе) были открыты Сикейрой при обратном плавании от мыса Санта-Катарины, а Аннобон — лишь в 1486 г.[743] Эта гипотеза вызывает, однако, сильные сомнения, и только с первой со частью можно согласиться, да и то с некоторыми оговорками. Так как мыс Санта-Катарина, как уже говорилось, был, видимо, открыт 25 ноября 1472 г., то для открытия острова Сан-Томе лучше всего принять 21 декабря 1472 г. (день св. Фомы), а для Санту-Антана, то есть для Принсипе, — 17 января 1473 г. (день св. Антония).

Мыс Санта-Катарина добрые 10 лет оставался крайним южным пунктом, достигнутым португальцами. Только в 1482 г. Кан при первом плавании (см. гл. 192) перекрыл этот рекорд и нашел не очень далеко от мыса реку Конго!

Итак, 1470–1473 гг. ознаменовались исследованием неизвестного Гвинейского залива с его побережьем и островами. Детали этих открытий, кроме немногих имен, неизвестны.

Почему же с достижением мыса Санта-Катарина дальнейшее исследование побережья Африки приостановилось почти на целое десятилетие и при жизни короля Аффонсу вообще не возобновлялось? По этому вопросу никаких известий до нас не дошло, и мы можем только делать различные предположения. По мнению автора, Руге нашел совершенно правильное объяснение.

«Во время этого затишья, возможно из-за досады на то, что неожиданно обнаружилось неблагоприятное [для достижения Индии] направление Гвинейского берега, появляется новый план Тосканелли, рекомендовавшего совершенно иные пути»[744].