Неведомые земли. Том 4

Точное определение того места, где Кабот высадился на материке Северной Америки, не имеет особого значения, так как это открытие осталось простым эпизодом и не привело к таким широким политическим и географическим пертурбациям, как плавания Колумба, Магеллана, Кабрала и др. Видимо, был прав Маркем, когда на основе карты Себастьяна Кабота от 1544 г. и ее легенды о «terra prima vista» еще в 1893 г. высказал следующее предположение: «Эта terra prima vista, там, где он [Себастьян Кабот] ее показал, является достоверным местом открытия земли Джоном Каботом во время его первого плавания»[1120].

За свое открытие Кабот, «поскольку он нашел новый остров», получил в соответствии с королевским указом от 10 августа 1497 г. 10 фунтов стерлингов[1121]. Король Генрих и в этом случае проявил свою обычную скаредность. Нансен тоже заявляет, что награда была весьма мизерной[1122]. Это особенно бросается в глаза, если сравнить ее с наградой, полученной через несколько лет, 10 января 1503 г., Васко да Гамой от португальского короля Мануэла за открытие морского пути в Индию[1123]. Правда, король Генрих через несколько месяцев, 13 декабря, установил постоянную пенсию Джону Каботу в размере 20 фунтов стерлингов в год[1124]. Но Кабот не смог воспользоваться ею, так как вскоре умер.

В мае 1498 г. Кабот вторично вышел в море с небольшой флотилией для дальнейшего исследования открытой им земли. К сожалению, о ходе этого плавания ничего неизвестно, так как все суда экспедиции пропали без вести, за исключением одного, которое с большими повреждениями вынуждено было преждевременно возвратиться. Погиб и ее гениальный руководитель, чью выдающуюся роль незаслуженно затемнило яркое созвездие таких мореплавателей, как Колумб и Васко да Гама[1125].

Джона Кабота окрыляли те же надежды, что и Колумба, — достичь Азию, плывя на запад. Ведь для обоснования реальности своих планов Кабот привел следующую справку, полученную от одного не названного им путешественника, побывавшего на Востоке: «Он рассказывал, что не раз бывал в Мекке, куда привозят пряности из далеких стран. Когда он спрашивал тех, кто привозил эти пряности, где они произрастают, то они ответили, что не знают, ибо другие караваны приходят на их родину с этими товарами из далеких стран, а те караванщики в свою очередь заявляют, что пряности привозят к ним из еще более далеких областей. Отсюда он вывел такое заключение: если люди из стран, расположенных ближе к востоку, говорят тем, что живут южнее их, будто их товары приходят из более далеких стран, и это сообщение передается дальше неизменным, то коль скоро Земля кругла, само собой разумеется, что последние изо всех получают товары на северо-западе [от нас]»[1126].

Поэтому Гомара еще в XVI в. высказал предположение, что Кабот направился на север, для того чтобы попасть в Китай и Восточную Азию и получить пряности более коротким морским путем, чем тот, который найден португальцами[1127]. Бейкер присоединяется к этому, когда говорит: «Он [Кабот)… по-видимому, на основании собственного опыта выдвинул и разработал план путешествия на запад, в Индию. Рассуждал он и умно и дельно»[1128].

Фридерици судил о предприятии Кабота в том же духе[1129].

На основе своих рассуждений, логичных, но приведших к ошибочным выводам, Кабот после достижения Лабрадора, насколько можно судить по дошедшим до нас документам, был уверен, что открыл остров Бразил или остров Семи городов[1130] и что во вновь открытой стране можно получить «бразильское дерево и шелк». В случае успеха последующих плаваний Кабот, несомненно, обнаружил бы свое глубокое заблуждение.

Гумбольдт доказал, что у Кабота были более широкие планы и он настойчиво преследовал ту же основную цель, что и Колумб[1131]. Согласно Гумольдту, смелый исследователь во время своего второго плавания проник в 1498 г. до 67-й параллели, стремясь обнаружить пролив, который должен был привести его в Катай. Он собирался даже «как-нибудь позже идти к Северному полюсу». Не исключено, что Кабот зашел слишком далеко во льды и погиб.

Как бы то ни было, открытие Каботом Американского материка не дало практических результатов. Название Бразил переместилось под конец далеко на юг, когда испанцы и португальцы с января по апрель 1500 г., одни вслед за другими, открыли новый материк, на котором вскоре нашли огромные леса высокоценившегося красного бразильского дерева. При этом они все еще предполагали, что нашли здесь остров Бразил. Впервые с подобным представлением, благодаря которому страна получила свое современное название, мы встречаемся в одном документе, относящемся к 1508 или 1509 г.[1132]

Сравнительно недавно де Гуе высказал следующее предположение: «Название южноамериканской страны Бразилии не имеет ничего общего с островом Бразил, в лучшем случае, оно произошло от европейского названия красного дерева»[1133].