Неведомые земли. Том 4

Смешение понятия «Страна славян» с немецкими ганзейскими городами, недопустимое в XV в., свидетельствует о слабом знакомстве с ними и вызывает тем большее удивление, что автор припутывает к этому еще заметку о встречающихся на Пелопоннесе цыганах. Возможно, Ласкарис и встретил где-то около Любека странствующих цыган, посещение которыми прибалтийских ганзейских городов засвидетельствовано с 1417 г.[319] Этим и была вызвана подобная путаница.

Кананос Ласкарис называет Балтийское море заливом, но все еще остается верен тому заблуждению, в плену у которого находился Альфред Великий (см. т. II, гл. 94), считая, что этот залив на севере у «оконечности Норвегии» соединяется с океаном. Подобное представление тоже едва ли извинительно для путешественника XV в. Ласкарис дает своему морскому заливу название Венедикос. Якоб переводит его как Венецианский залив[320]. Это, несомненно, заблуждение. Название Ласкариса правильнее переводить как «Венедский залив». Правда, настоящие венеды[321], игравшие видную роль в средней части Прибалтики в X–XII вв., в XV в. уже нигде на побережье Балтийского моря не встречались. Но следует принять во внимание, что немецкие ганзейские города на Балтийском море, в отличие от ганзейских городов Северного моря, долго еще называли себя «Вендскими ганзейскими городами»[322]. Этим можно объяснить переименование Балтийского моря в Венедский залив.

Описание Исландии также весьма поверхностно и неточно. Нелепое утверждение, что якобы день длится там шесть месяцев, некритично заимствовано из старых литературных источников. Поскольку Ласкарис сам провел в Исландии только 24 дня в середине лета, он не мог прийти к этому ошибочному заключению ни на основе своих наблюдений, ни из расспросов местных жителей, которые никак не могли сообщить ему подобную глупость.

Неясно, что побудило византийца предпринять столь долгие странствия. Высказывалось предположение, что Ласкарис занимался рыботорговлей[323], что вряд ли соответствует действительности. Купец, торговавший рыбой в странах Средиземноморья, вряд ли мог заинтересоваться торговлей с Северной Европой и тем более в Исландией. Нельзя согласиться и с точкой зрения проф. Дёльгера (Мюнхен), которую он высказал в письме от 26 января 1936 г., адресованном автору этих строк. Дёльгер считает, что Ласкарис «отправился на север, потому что, как и многие его современники, искал помощи у всех владык земного шара в борьбе против османов». Но ведь в Исландии он никогда и ни при каких обстоятельствах не нашел бы такой помощи.

Самой разумной представляется гипотеза Якоба: «Видимо, он [Ласкарис] был купцом, поскольку его больше всего интересовали вопросы денежного обращения, причем его манила на север ганзейская торговля»[324].

Автору этих строк хотелось бы высказать ни к чему не обязывающее предположение, что Ласкарис, видимо, занимался торговлей мехами и поэтому отправился в Исландию, поскольку там и в XV в. можно было рассчитывать на приобретение вожделенных шкур белых гренландских медведей. Однако это лишь мимолетная, ничем не обоснованная догадка. В принципе причина странствий Ласкариса не имеет существенного значения.

Время путешествия из описания тоже установить нельзя. Поскольку и о годах жизни Ласкариса Кананоса ничего неизвестно, то у нас нет никакой отправной точки. Крумбахер доказал, что путешествие Ласкариса, несомненно, состоялось после 1397 г. и закончилось до 1448 г.[325] Буш довольно хорошо обосновал предположение, что правильнее будет датировать его 1435–1438 гг.[326] Нам это время также представляется наиболее вероятным[327].

Глава 169. Эфиопское посольство у папы (1441 г.)

В этом же году прибыли во Флоренцию послы короля Константина Эфиопского, которых доставил Ангел Мауроцен с острова Родоса. Когда Ангел сам стал готовить их к обратному путешествию, папа повелел, чтобы им не было причинено никакой несправедливости…

Дабы осуществить объединение эфиопской церкви с римской, аббат Никодим, заботившийся о пребывающих в Иерусалиме эфиопах, также отправил от имени правителя эфиопов посла, который в открытом собрании 2 сентября сего года во Флоренции держал следующую речь… [Приводится текст речи.][328]

* * *

Нашим возлюбленным сыновьям, аббату Андрею из Сайт-Антонио в Египте и дьякону Петру, как послам великого князя Константина, императора Эфиопии и так называемого священника Иоанна, которые, чтобы подтвердить свое почтение к Нам, лично отправились в высокий город [Рим] для вящего укрепления церкви, дали Мы отпущение грехов, с тем чтобы как названного императора, так и подвластных ему царей, князей и бесчисленные народы легче побудить и склонить к унии с западной церковью, которую они прибыли к нам изучать…[329]

* * *