Неведомый

Пригнувшись, Рунд на четвереньках поползла вокруг алтаря, боясь обернуться, и угодила пальцами в скользкие кишки Шима. От них пахло совсем как от свиной требухи, и Рунд порадовалась, что не ела ничего со вчерашнего вечера.

– Ага! – радостно закричал Бёв. – Вот вы наконец и выбрались, поганцы! Ну, кто подойдет первым?

Рунд выглянула из-за камня и увидела, что Кация лежит в траве и непонятно, мертва она или нет. Бёв не струсил и не сбежал, и его с трех сторон обступало мужичье – простое деревенское отребье. Трава скрадывала их шаги, и они, несмотря на свой дикий лихой вид, двигались плавно, словно звери. Один из них, высокий и с всклокоченной бородой, держал в ручищах топор. Рядом с ним Бёв казался мальчишкой, впервые взявшим в руки меч.

«Крестьяне, надо же», – удивилась Рунд. Мужичье решило поднять на них руку!

– Ты посмотри, кто нам угрожает, – пропел тот, кто первым их окликнул, и визгливо засмеялся. Рыжий, тощий и нервный, он делал ложные выпады в сторону Бёва и хихикал, точно девка. – Очередной имперский вояка. Не наделай в штаны, мальчик, нам добрая одежда очень нужна.

Бёв заулыбался в ответ и, перебросив в другую руку меч, бахвалясь, прокрутил его в воздухе.

– Пусть первым подходит тот, кто раньше прочих хочет расстаться с жизнью.

Несмотря на твердый голос, слова прозвучали жалко. На этот раз засмеялись все трое.

– Слишком ты неказист, чтобы быть нашей смертью, – заявил другой мужик и поднял с земли палку. – Спорим, я смогу разделаться с тобой одной только веткой? Даже отымею тебя ею – мы слышали, как ты слезно просил об этой милости.

Немного в стороне Рунд заметила мужчину, который решил подкрасться к Бёву со спины.

«Сколько же их здесь?»

– Бёв, сзади!

Он начал оборачиваться, и тогда визгливый мужик резко подался вперед и ткнул рогатиной Бёву ниже пояса. Охнув, друг упал, и меч вылетел из его руки, затерявшись в траве. Рунд попыталась подняться, но не смогла – тяжелая нога ударила ее в спину, а горло захватила в плен удавка. На лицо опустился темный вонючий мешок. Кто-то навалился на нее, будто желая раздавить, и она нелепо дрыгнула ногами, пытаясь выползти из-под тяжелой туши. Ее метания прервал приставленный к горлу нож.

– Стой, Фед! Король заплатит нам больше, если она будет живой.

Лицо ее заливала кровь, а левое ухо растворилось в потоке жгучей боли, но Рунд все же нашла в себе силы удивиться. Абнер заказал их убийство? Его медная армия, грошики, как называли их в народе, славно пировала на вороньих могильниках – она же эти могильники и создавала. Шегеш обратился в пепел, который тахери сложили к королевскому трону. Без них Абнер никто. Они помазанники Великого, носители алой длани. Или трясучке захотелось поиграть в благородство и смыть кровь со своих рук вместе с ними? Рунд знала, как легко Абнер предавал тех, кого пригревал у своих ног. Следы от королевских пинков могли не сходить поколениями.

Где-то громко каркнула ворона, и тот, кто сжимал удавку, сплюнул в сторону.

– Пора.

Рунд пыталась нашарить что-то в поглотившей ее мгле, но пальцы все время хватали воздух. Ее подняли на ноги, встряхнули и еще раз ударили по лицу. Боль в голове вспыхнула раскаленным сгустком, и мысли спутались.

– Я пойду сама, – прошамкала она разбитыми губами, и ее слова встретил дружный гогот.

– Уж точно тебя никто из нас не понесет, паскуда. Скажи спасибо королю за то, что ему нужен живой грошик. Я бы заколол тебя прямо здесь, как свинью.

– Сколько Абнер заплатил вам? – Рунд постаралась вспомнить лицо отца, но Железный Тит упрямо отворачивался и скрывался в багровом тумане. На мгновение показалось, что ее лишили и второго глаза, и гнев придал ей сил. Или дурости – это как посмотреть. – Тит предложит больше. Он лорд…

– Висельник, как и все, кто участвовал в Багрянце. Дни его короче твоих, а смерть будет страшнее моей задницы. Вы отобрали наш дом, но мы нашли себе новый.

Кто-то снова засмеялся, и Рунд ощутила холодный укол лезвия у своего горла.

– Абнер обделается, когда увидит свой конец. Хотя, уверен, он не страшнее того, что прячется в королевских штанах. Говорят, его свалила лихорадка, но боги помогут, и он доживет до встречи с нами. Стяните ей руки и заткните рот.

Мешок приподняли и протолкали вонючую тряпку сквозь зубы. На шею ей накинули веревку, но душить не стали, только потянули вперед. Тот, кто держал ее за локоть, наконец отошел, и никто ее больше не бил, но впервые за все годы Рунд сделалось страшно. В паху стало мокро и холодно. Ветер хлестал по ободранным ладоням, а онемевшие ноги увязали в прелой листве и проваливались в бочаги. Она вспомнила глаза Шима – удивленные, будто ему наконец удалось увидеть лесную нагую деву. Но духов здесь не было, только птицы. Рунд задыхалась, и теплая влага стекала ей на грудь. К горлу подкатила тошнота, хромая нога истошно завопила, лишенная уса. Боль внезапно прояснила мысли Рунд, и она затряслась – от страха и от смеха.

Да.

Птицы были повсюду.

Междуглавие 1 Король семи холмов и одной драной юбки