Невеликий комбинатор

Удручающе омерзительное северное утро наступило строго в соответствии с графиком вращения планеты Земля. Тусклое свечение за серыми облаками слегка разбавило тьму над Шапками-2. Вместо нее пришел новый день, не сулящий ничего хорошего местному олигарху. Он проснулся в своей собственной спальне. Но с четким ощущением, что ни его особняк, ни вся шапочная империя, ни даже его драгоценная жизнь уже не могут считаться единоличной собственностью Романа Романовича Лысинского. То есть его. Память безжалостно подсунула причину гадостного ощущения. Разумеется, дело было в посланцах темного криминального мира. Люди Теплого, под покровом ночи проникшие в персональную крепость шапочного короля, олицетворяли сокрушительный крах ВСЕГО!

С затаенной надеждой олигарх встал с кровати и на цыпочках подошел к двери. Надежда обреченно увяла… Гости роскошного особняка в Шапках-2, в отличие от привычных кошмаров Лысинского, с рассветом никуда не исчезли. Они выползли из гостевых комнат, как беспощадная реальность, и настойчиво ждали хозяина дома в гостиной. Роман Романович долго стоял в позе забывшего стартовать спринтера и рассматривал их в замочную скважину. Уголовники сидели в мягких кожаных креслах и уходить не собирались. Олигарх застонал и разогнулся. Прятаться было бессмысленно. В зонах люди привыкли сидеть годами. Перетерпеть их было невозможно. А Лысинскому хотелось есть. И жить, кстати, тоже. Он натянул спортивный костюм и решительно просочился в гостиную навстречу судьбе.

— Итак, чем обязан… господа? — выдавил он из себя остаточным спазмом воли и обессиленно прислонился к стене.

Гости разом повернули головы. Крупногабаритный тип в маскхалате, сидящий на кресле верхом, как на дикой лошади, зверски ощерился и рявкнул громовым голосом:

— Времени нет! Через день — атака-а!!!

Роман Романович отшатнулся, покрываясь липким потом. Огромный уголовник явно был убийцей. Во всяком случае, за обаятельного мошенника его нельзя было принять даже при большом желании. «Он-то меня и пришьет… — вяло испугался Лысинский. — Через день…»

— Ты на него не серчай, — простуженно просипел второй субъект из дальнего кресла.

Он почти лежал на резном подлокотнике из алжирского тополя, подоткнув под голову телогрейку типично зоновского фасона. Его мутные глаза зловеще-красноватого оттенка лихорадочно блестели во всю уголовную рожу. «Туберкулезник, — понял Роман Романович. — Они там все… туберкулезники!» Красноглазый зек тоже сильно походил на убийцу. Даже, пожалуй, на маньяка. Не то сексуального, не то бисексуального. Лысинского замутило. Есть ему уже не хотелось. А жить все-таки — да. Он шевельнулся, напрягая самообладание. И туг женщина подняла руку и властно потребовала:

— Ти-ши-на!

«Бандерша!» — обмер Роман Романович. Из бессмертных творений классиков криминального романа он знал, что на блатном жаргоне самые обычные слова могут означать нечто страшное и недоступное пониманию простого смертного. Видимо, эта самая «Ти-ши-на!» переводилась особенно жутко. Потому что оба зека послушно застыли, преданно глядя на предводительницу. Та положила на туалетный столик потрепанную записную книжку. «Я у них в списке!» — догадался олигарх. Негромкий и оттого проникающий до самых костей голос заставил его содрогнуться.

— Нам предстоит очень важная, я бы сказала, контрольная работа.

«Убьют и сделают контрольный выстрел!» — машинально перевел Роман Романович с замысловатого уголовного языка на русский.

— Вы согласны войти в наш небольшой, так сказать, педсовет? — Бездонные темные глаза бандерши уперлись прямо в переносицу Лысинского.

Загадочный «пед-совет», в самом блатном смысле, мог означать только одно: его — шапочного короля! — собирались зачислить в сексуальное меньшинство! Значит, легкой смерти ожидать не приходилось. Роман Романович покачнулся. Очевидно, восприняв молчание за безоговорочное согласие с уготованной участью, бандерша звонко стукнула ладонью по столу и торжественно объявила:

— Отлично! Тогда начнем…

«Конец!» — решил Лысинский, не успев дослушать до конца.

Он перестал покачиваться и, не дожидаясь роковой команды, рухнул в обморок.

— …готовиться к встрече с высшим разумом… — проводил его в темный путь беспамятства несколько обескураженный женский голос.

После выпадения «в осадок» странноватого хозяина дома в гостиной некоторое время висело искреннее недоумение. Нормальные люди от известия о скором Контакте с высшим инопланетным разумом вроде бы не должны были терять сознание. Во всяком случае, в среде настоящих уфологов это считалось по меньшей мере неприличным. Да-а, с соратником Контактера не все было ясно. Далеко не все…

Тереза Марковна мысленно поставила ему «неуд» за необъяснимое поведение. Бывший майор спецназа Хворостов по привычке заподозрил толстяка в двойной игре. Только Степан, пребывающий в философской стадии бодуна, не стал брать лишнего в больную голову. Он задумчиво провел языком по пересохшему нёбу и спросил:

— Чего это он?

— Мутит! — рыкнул Хворостов.