Never Back Down 2 (СИ)

— Думаю, никто. Раз так сложилось, ты не вспомнишь ни слова из нашего разговора. А жаль. Я думал, тебе хватит ума бросить брюхатую невесту и не обременять себя всего лишь в восемнадцать лет. Обливиэйт.

* — Довольна?

— Вполне.

— Чудно, а теперь валим. Надеюсь, ей этого хватит.

— Если не хватит, впишет нашу беседу.

— Ты и наш разговор записала?..*

***

Меня обступила со всех сторон немая неподвижная тьма. В первые мгновения мне казалось, что заклинание не сработало, что я развоплотилась и оказалась всё же в Пустоте. Но тепло, всё ещё трепещущее в моей ладони, которую наяву сжимал Ремус, заставило меня успокоиться. Только после я вспомнила слова Наваждения о том, что в Пустоте нет ничего, даже тьмы и Смерти.

Ноги с гулким стуком коснулись опоры. Я слепо пошарила руками в пространстве и сделала первый несмелый шаг вперёд. Потом ещё один и ещё… С каждым шагом я набиралась больше уверенности и вскоре уже шагала сквозь тьму. Я пыталась звать Эда, и мой голос создавал в пространстве едва заметную рябь, как будто брошенный в воду камень.

Однако когда колебания темноты улеглись, моей щеки коснулся лёгкий холодный ветерок. Ощутимый поток воздуха принёс с собой приглушённый далёкий шум: вой ветра, перестук капель и очень-очень тихий шёпот. Я устремилась на звук, искренне надеясь застать там Эда. Вскоре впереди меня возникло крохотное пятнышко света, стремительно увеличивающееся по мере моего приближения. В голову закрались мысли о свете в конце тоннеля, но их пришлось поспешно отбросить.

В сером свете начали проступать контуры Большого Зала: ряды столов, высокие окна, стол преподавателей, очаг и часы, отмеряющие факультетские баллы. Я ускорила шаг, от другого сна меня отделяла лишь пара ярдов клубящейся тьмы, похожей на туман.

Ворвавшись в Большой Зал, я содрогнулась. Здесь будто бушевала битва. Сквозь разбитые вдребезги окна врывался порывистый холодный ветер, с унылым воем проносясь по помещению. Тут и там были разбросаны целые горки раскрошенных камней — то, что осталось от одной из стен. Очаг обвалился, выворачивая наизнанку кирпичную кладку своего содержимого. Седые лучи вперемешку с дождевой водой пробивались через обширные дыры в высоком потолке. Вода стекалась в лужи, чёрными от сажи и копоти ручейками разбегающиеся во все стороны. Уныло качался на ветру почти сгоревший красно-золотой гобелен над преподавательским столом. Факультетские столы были разбиты в щепки. Более-менее уцелевшие части разбухли от частых дождей и теперь уродливыми карикатурами на самих себя валялись среди луж и щепок.

Подавив нарастающий ужас, я прошла вдоль рядов к учительскому столу. Высокое, похожее на трон, кресло Дамблдора было единственным хорошо сохранившимся предметом в этом ужасающем хаосе. У подножия трона кучей валялись вперемешку изумруды, сапфиры, рубины и алмазы — всё, что осталось от разбитых факультетских часов. На самом троне лежали помятые и лишённые стёкол очки-половинки. Я потянулась к ним и в миг, когда мои пальцы сомкнулись на погнутой дужке, пространство словно вздохнуло.

Я обернулась. Следы разрухи исчезли, словно никогда её и не было. Помещение было погружено в полумрак, разгоняемый лишь серыми лучами, проникавшими сквозь восстановившиеся окна. Вот только вместо столов теперь рядами по Большому Залу тянулись четыре шеренги гробов. Над каждым рядом висели чёрные полотна с вышитым на них серебряной нитью гербом Хогвартса.

Дрожа от охватившей меня тревоги, я подошла к одному из гробов. На шёлковой белой простыне в безукоризненном костюме в нём лежал Сириус. Черты бледного лица заострились, глаза были плотно закрыты. Вскрикнув, я отшатнулась и налетела на другой гроб, в котором лежал Арти. Задыхаясь от страха, я бросилась бежать, минуя мертвецов. В тишине мои шаги гулким эхом отдавались от высоких каменных сводов. Перед глазами мелькали лица. Знакомые и незнакомые, но все одинаково мёртвые.

На моих глазах их тела начали с невероятной скоростью разлагаться. Их плоть темнела, покрывалась мертвенными пятнами, иссохшая кожа истончалась, туго облегала черепа и рвалась, обнажая белоснежную кость. Сотни безжизненных усмешек черепов оскалились, словно каждому из находящихся здесь людей была рассказана развесёлая шутка. Невыносимая вонь оглушила меня.

Воя от ужаса, я почти врезалась в дверь Большого Зала, схватилась за ручку и рванула на себя створку, однако та не поддавалась. В панике я колотила по двери, умоляя её открыться. Мой вопль испуганной птицей метался над разлагающимися мертвецами. Заливаясь слезами, кричала, стучала, звала Эда и молила хоть кого-нибудь открыть дверь.