Never Let You Down (СИ)

— «Её высочество Элисса Асгардская»… — усмехнулась она, — Я ещё долго буду к этому привыкать.

— Я тоже долго привыкал к этому с тех пор, как воскрес, — он взял её за руку.

— Тебя так всю жизнь называли… А меня от силы два дня, и то не полных, — она опустила голову, щекой прижимаясь к его руке, — Я обыкновенная. Поэтому и непривычно.

Локи тяжело вздохнул.

— Обыкновенного в тебе ничего, — подметил он и схватил её на руки. Девушка обняла его за шею обеими руками и взглянула в глаза.

— Это почему? — она нахмурилась и улыбнулась.

— Потому что ты теперь принцесса. Асгард на одну четвертую твой. Ты завоевала моё сердце. Ты пошла на Таноса с ножом. Ты не обыкновенная, ты безбашенная. И это я ещё не начал говорить, что ты начитанная, образованная, красивая, грациозная… Ты идеальная, — с широкой улыбкой на лице бормотал Локи.

— Ты так говоришь, потому что меня любишь, — возразила принцесса, положив голову ему на плечо.

— Хотя бы поэтому ты особенная — потому, что я тебя люблю.

Он поставил её на ноги перед клумбой с белыми тюльпанами, взял за руки, одну положил себе на плечо. Элис плавно сделала шаг ему на встречу, и они закружились в плавном, аккуратном вальсе, будто они вовсе не принц и принцесса, а обычные мидгардцы, забредшие на этот праздник по нелепой случайности, наслаждающиеся живой музыкой, полной ошибок и небрежностей, но живой, такой, какую Локи пообещал Элис на асгардском балу, когда ещё сам правил им. Кто же знал, что этот бал будет в их честь?

— Устала? — раскрутив блондинку, спрашивает трикстер.

Элис кивает, делает неловкий шаг ему навстречу, скрещивая руки на шее, а он подхватывает её, берет на руки и целует в лоб, на что она довольно мурлыкает, и ей в ответ мурлыкает черный бездомный кот, который негласно назначил своим домом асгардский дворец, когда его, как такового, ещё не было. Он выбрал Элис своей хозяйкой, как понял Локи, поэтому преследует её и в такой важный, ответственный день.

— Непрост этот усатый… — усмехнулась Элис, взглянув в глаза измотанному возлюбленному, — Это же он меня в библиотеку тогда привел.

— Он очень старый и мудрый, и точно не простой кот, — буркнул ей в ответ Лафейсон, — Мне он не нравится.

— Не любишь кошек? — мурлычит Элис, нюхая его волосы. В ответ на её вопрос Локи лишь хмыкает, девушка вздыхает и прижимается к нему всем телом, чтобы согреть, пока он несет её в их общие покои. Они просто молчат, прислушиваясь к стрекотанию кузнечиков, щебету некоторых ещё не спящих птиц, к шуму ночного прибоя. Элис не замечает, как проваливается в сон у него на руках, утром она и не вспомнит, как бережно он положил её на кровать, укрыл одеялом и сам лег рядом так тихо, чтобы не разбудить. Локи ещё будет спать, когда она проснется и узрит то, как красив Асгард в лучах растущего солнца, как он блестит и переливается, когда он поймет, что теперь неотъемлемая часть этого всего, точно так же, как и сердца короля Йотунхейма.

========== favorite ==========

Существовать в отрыве от дома оказалось труднее, чем казалось на первый взгляд. Всё, что Элис смогла утащить с собой из башни, из своей комнаты, из колледжа, всё время было с ней. Локи не раз находил её лежащей на кровати и обнимающей енота по имени Мистер Корица, просматривающей свой школьный альбом, пролистывая страницы «Собора Парижской Богоматери» в сотый раз, вспоминая Париж и думая о том, как чувствует себя Ванда, так же оторванная от тех, кто помог ей встать на ноги после потери семьи, как чувствуют себя её дети, как там поживают Старки, что сейчас делает Баки, Стив, не заболел ли Бакс, и какой клочок земли в следующий раз собираются посетить Мишель и Питер, только вернувшиеся домой с Кубы. Ей тяжело адаптироваться к Асгарду, который, несмотря на всё свое дружелюбие, слишком идеален, словно кто-то свыше играет в куклы.

Когда ей становится совсем тяжело, она заходит к Локи в кабинет — обнять со спины, прижаться, предложить съездить в Осло, чтобы поискать книги, которые можно перевести на асгардский, или просто поговорить с людьми, которые не вылизаны донельзя и ругаются матом. Он не против, совсем не против. Сын Лафея и сам до безумия любит холодное ночное Осло, которое шумит и сияет, как Рождественская елка. Принц видит, как принцесса сияет и как широко и тепло улыбается, прогуливаясь по сувенирным магазинам, магазинам одежды и книжным, кажется, чувствуя себя в своей тарелке.

Сколько не перевоспитывай — всё равно в душе мидгардка. Радуется мелочам, до боли гостеприимна и добра, отзывчива и не чувствует границ. На ужинах, например, редко молчит и улыбается, чаще просто обсуждает бытовые темы или помогает принимать решения. Подойти и помочь встать упавшему ребенку для неё как вздохнуть — её не сдерживает статус, который обязует ходить с высоко поднятой головой, не смотреть в сторону простого народа и беспристрастно относиться ко всему, что происходит вне дворца. Её заметно раздражал такой контроль. Со временем она на него наплевала. Тор считал, что она поступила правильно. Брунгильда же наоборот.