Never Let You Down (СИ)

— Потому что тут появилась ты. Ты ведешь себя, как любая современная принцесса, и требования теперь предъявляешь ты. И историю тоже пишешь ты. И всё изменить можешь тоже только ты.

— Ну, не только я, — улыбнулась Элис, — Мы. Мне нравится слово «мы». Мы можем всё изменить. Только мы.

— Да… Мы.

— Так прекратишь сдерживать мои педагогические зачатки?

— Не прекращу. Ты должна отдыхать и иногда подписывать бумаги. И делать то, что приносит тебе удовольствие.

— И со временем ссохнуться, как говорит Брунгильда, — усмехнулась Элис и тут же загрустила. Локи прижал её к себе.

Брунгильда явно не была счастлива самому факту существования Роджерс, ведь она может позволить себе вольничать, может контролировать свое опьянение, может без проблем связываться с родными, может позволить себе всё что угодно, и родить ребенка в том числе. Причин для ненависти было много, и чаще всего, не на публике, всё выливалось наружу. Пару раз она доводила Элис до слез. Один раз они дрались, но их быстро разняли. Брунгильда не была ангелом, как на первый взгляд казалось, но и дьяволом её тоже не назовешь. Спустя тысячи лет найти настоящее место под солнцем, и в итоге опять заиметь конкуренцию никакой потерявшийся в себе не хочет.

Покои Элис и Локи находились на втором этаже, в левом крыле дворца, к ним вела золотая закругленная лестница и два коридора — один с окнами, другой с факелами, и покои находились в самом конце второго коридора. Вид, что открывался с балкона, был завораживающий — золотые макушки домов блестели в лучах рассвета, что щекотали лицо через витражные двери и окна во всю стену. Комната была широкая, просторная, на полу лежал пушистый ковер, под потолком висел янтарь, что утром наполнялся солнечным светом, который держался до ночи, и благодаря нему в покоях никогда не было темно. Локи говорил, что этот зачарованный янтарь похож на чьи-то слезы, что в судный день обрушатся на него и Элис и проткнут их насквозь. Тогда девушке становилось не по себе.

В правом крыле, которое зеркально повторяло левое, располагались покои Тора и Брунгильды. В них Элис не была, но исходя из того, что она слышала, они такие же. Только вместо янтаря — стекло, пушистого ковра нет, но зато кровать больше в разы. Оттуда редко доносились звуки скандалов, но почти каждую ночь — плач и истерики, которые связаны с тем, что с рождением наследника Элис может обогнать Брунгильду. Сама девушка ужасно корила себя за то, что из-за неё кто-то страдает, но в таких случаях Локи стоило только напомнить ей, что винить себя в том, что тот, кто она есть — глупо и несуразно. Но в то же время, сам принц любил напомнить ей, что теперь она должна быть дальше от той мидгардки, какой была до коронации и свадьбы. Но если задуматься, та мидгардка — именно та, кем она является на самом деле. И даже если это скрывать, то всё равно рано или поздно это вырвется наружу.

Открывая дверь в покои, Элис впервые за день расслабила плечи, вытащила из волос шпильки, что держали небольшой пучок, расплела косички по обе стороны от ушей, немного взъерошила волосы, аккуратно уложенные до этих пор, и скидывая обувь, падает на кровать и переворачивается на спину.

— Убил, — говорит Локи и прыгает на неё сверху, обнимая за талию. Элис чуть приподнимается на локтях и двигается ближе к краю кровати.

— Полностью и наповал.

— Полностью и наповал убьет Брунгильда, когда узнает, что гитары у меня больше нет, и принадлежит она не какому-то талантливому мальчику или девочке каких-то знатных особ, а дочери горничной, — вздыхает девушка, заправляя его волосы за уши, — Почему она так ко мне относится?

— Ты можешь позволить себе быть естественной и санкции для тебя менее беспощадные, — Локи перекатился так, что Элис смогла расположиться на его груди, — Ты же позволяешь себе ухаживать за лошадьми, застилать кровать, заниматься… бытовыми делами. А она нет. Просто улыбается и существует. Даже почти ничего не решает — всё делает Тор.

— Просто за то, что я хотя бы вдали от чужих глаз могу позволить себе быть собой? — интересуется Роджерс, игриво перебрасывая волосы со спины на плечо.

— Просто за то, что ты из Мидгарда, и являешься мостом от нас туда, а значит, и возможностей у тебя больше, а значит и воли. Ты из двух миров сразу, она же — из одного.

Девушка вздохнула и уткнулась подбородком ему в грудь, взяла руки принца и положила себе на талию, а потом начала гладить его скулы. Локи прикрыл глаза и задремал, но Элис не дала бы ему спать, особенно когда не все вопросы получили свой ответ. Её волновало и то, когда она сможет увидеться со своей родней, когда будет следующий прием или ужин, когда у него выделится минутка для неё. Только для неё.

— Не спите, Ваше Высочество… — говорит девушка, заваливаясь на бок рядом с ним.

— Не сплю… Просто наслаждаюсь тобой. Твоими руками, твоим запахом…

— Вслепую? — усмехнулась Элис, — Не думала, что так можно, — она проводит носом ему за ухом, потом по шее, и, мурлыкая, целует в челюсть, одной рукой прижимая к себе.