Nevermore

— Не могу отрицать, — сказал я, — что от природы я необычайно нервически возбужден и потому склонен в периоды особо тяжких переживаний или крайней тревоги к необычным и фантасмагорическим явлениям. Иными словами, в вашей гипотезе имеется рациональное зерно… И все же, — продолжал я, — если даже я обманываюсь относительно черт лица этого смутного и пугающего призрака, которого я повстречал трижды, у меня нет сомнений в том, что сама эта женская фигура присутствовала каждый раз на месте преступления — присутствовала реально и во плоти.

— Поверить не могу, По, — перебил меня Крокетт, — чтобы подобные дикарские убийства совершила женщина!

— Мы сильно заблуждаемся, полковник Крокетт, когда утверждаем, будто слабый пол вовсе не способен к жестокости и насилию, — возразил я. — История человечества знает немало примеров крайней жестокости, творимой женщинами.

Крокетт сдвинул брови и поразмыслил с минуту над этим утверждением, а потом ответил:

— Боюсь, вы правы, По, я и сам слыхал про то, что индейские скво проделывают с пленными, от таких штучек вся кровь застынет в жилах. Что ж, — добавил он, нетерпеливо взмахнув руками, — будь то мужчина или женщина, наше дело выследить этого подонка — да поскорее.

— Совершенно с вами согласен, — ответил я. — Наша миссия становится еще более спешной и неотложной, поскольку к ней прибавилась еще одна мотивация: рассеять подозрения капитана Расселла относительно моей причастности к этим чудовищным преступлениям.

— Прекрасно, сэр, — подытожил Крокетт, хлопая себя ладонями по ляжкам. — С чего начнем?

— Я тщательно обдумал этот вопрос и, как мне кажется, сумел выработать достаточно разумный план действий.

— Как вы уже знаете, происходящие события каким-то пока неясным для нас образом связаны с миром театра, лучшим бриллиантом которого блистала в свое время моя покойная мать. Это наблюдение, как я вам говорил, подтверждается фактами.

Я протянул руку к своему ларчику с сокровищами, поднял крышку, достал пожелтевшую газетную вырезку и показал полковнику.

— Этот обзор написан Александром Монтагю. Принимая во внимание его профессию театрального критика, представляется вполне вероятным — или, по крайней мере, допустимым, — что остальные ключи к загадке мы также найдем в его рецензиях.

— А где же, черт побери, мы найдем эти рецепты? — воскликнул полковник.

— Полагаю, — ответил я, возвращая на место драгоценную вырезку, — что мы найдем их в груде полуистлевших газет, коими было завалено его жилище. А потому я предлагаю сейчас же отправиться вместе к нему домой и внимательно просмотреть все эти давние публикации.

С минуту Крокетт обдумывал мое предложение.

— Черт, ну и возня, — проворчал он наконец. — Но что поделать, — добавил он со вздохом. — Кажется, это и впрямь разумная идея.

— Так приступим немедля! — призвал я.

Крокетт поднялся с места, и я тоже встал со стула, обошел письменный стол и, оказавшись таким образом перед полковником, протянул ему руку.

— Пока мы еще не ушли, полковник Крокетт, — торжественно провозгласил я, — должен от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы сохраняли непоколебимую веру в меня даже в такую минуту, когда прочие, и я сам, готовы были поддаться подозрению и усомниться в моей невиновности.

С открытой улыбкой Крокетт сжал мою руку и крепко потряс ее.

— Не за что благодарить, По. Друзья — это и есть друзья. Мы с вами партнеры навек, старина, и пока не разделаемся с этой скверной историей, я от вас ни на шаг не отойду — вцеплюсь, как черепаха рыбаку в палец!

ГЛАВА 26

Прежде чем отправиться вместе с полковником на разведку, я прошел по коридору до спальни Виргинии и легонько постучал в дверь. Изнутри послышался голос Матушки, приглашавший меня войти. Войдя, я, к величайшей своей радости, застал сестрину бодрствующей: она полусидела в кровати, опираясь спиной на высокие полушки.

Рядом с ней сидела Матушка, положив на колени раскрытую книгу. Очевидно, добрая женщина помогала дочери скоротать время, читая ей вслух это сочинение, которое, как я, к своему удивлению, обнаружил, представляло собой не что иное, как мемуары полковника Крокетта, присланные мне на отзыв Томасом Уайтом. Втайне от меня Матушка спасла этот том из постоянно пополняющейся в моем кабинете груды отверженных книг. Время от времени я собираю их и отношу местному букинисту за небольшое вознаграждение.

— О, Эдди! — приветствовала меня сестрица (я выразил живейшее удовлетворение по поводу ее выздоровления). — Сколько приключений было в жизни у полковника Крокетта! И как замечательно он их описывает.

— Рад, что тебе это доставляет удовольствие, — не совсем искренне ответил я, — и непременно передам твои комплименты автору, который в сию минуту дожидается меня у двери. — После чего я обернулся к Матушке и сообщил ей, что вместе с полковником Крокеттом отправляюсь по делам и буду занят по меньшей мере до ужина, а то и дольше.