Неверное сокровище масонов

Мне больше нечего было делать в архиве. Но профессиональные привычки брали своё. Я привык работать с людьми. Сухой язык документов всегда оставлял во мне чувство недоговорённости. Кстати, фонд Перси-Френч оказался весьма востребованным. В листах использования красовалось множество фамилий. Одна из них красовалась прямо перед моей, только на несколько недель раньше. Правда, была она совершенно неромантическая. Гаврилова. Что могло привлекать некую Гаврилову в истории помещицы Перси-Френч?

Я поинтересовался у работников архива. Их мой вопрос не удивил. В конце концов, я ведь не какой-то историк, колупающий факты для очередной научной статьи, а сотрудник серьёзной юридической фирмы из самой Москвы. Деловой человек, зарабатывающий деньги и не задающий лишних вопросов. Чтобы как-то разговорить архивистку, я добавил:

– Как много, вообще людей, оказывается, интересуется госпожой Перси-Френч..

Теперь она из кожи вылезет, чтобы похвастать перед столичным гостем своей осведомлённостью. Так и вышло. Уже через несколько минут я знал, что неведомая Гаврилова – студентка местного педуниверситета (господи, остался в бедной России хоть один просто институт!), которая писала работу на какую-то конференцию, что многие письма переведены с французского и английского, и я, если пожелаю, могу ознакомиться с их содержанием. В довершение, видимо, чтобы я не сильно зазнавался, мне сообщили:

– Были и Ваши коллеги, юристы из Москвы. Они интересовались судьбой бывшего управляющего Перси-Френч Отто Зольдберга. Искали его наследников.

Я едва сумел скрыть волнение. Отто! Наверняка, тот самый. Снисходительно улыбнувшись, я, будто просто для поддержания надоедающего разговора, спросил:

– Нашли?

– С такими деньгами, да не найти. Они работали по заказу какой-то иностранной фирмы. Что-то там с наследством…

Многолетний опыт не подвёл. Можно перелопатить горы бумаг, изучить тысячи документов, но живого человека не заменит ничто. Значит, у моего Отто остались богатые родственнички за границей. И искали они его, именно по последнему следу. Судя по всему, единственное, что они про него знали, это то, что он работал управляющим у британской подданной Перси-Френч. А ещё вспомнилось, что он оказался замешанным в какие-то шпионские истории. Увы, всё это не имело никакого отношения к моему имению.

Бумажная работа закончилась. Единственное, что я теперь мог сделать, это отыскать местоположение самой усадьбы и попытаться составить приблизительный план того, что пощадило время. Следовало торопиться, через пару недель начнёт отрастать трава и искать следы старых строений будет очень тяжело.

Но, прежде я решил навестить студентку Гаврилову. Судя по всему, девушка очень упорно поработала и, возможно, могла рассказать что-либо интересное. Благо, кузница будущих педагогов находилась в двух шагах от архива.

Меня беспрепятственно пропустили, почтительно глядя на мою профессорскую бородку, и даже подвели по моей просьбе к доске с расписанием занятий. От словоохотливой архивистки я уже знал, что Лена Гаврилова учится на втором курсе исторического факультета. Последнее уточнение было явно излишним. Вряд ли девушка, проторчавшая более полугода в архиве, изучает физику.

Вот только старался я зря. Симпатичная темноволосая студентка, испуганно раскрыв свои ярко-синие глаза, сразу сказала, что все материалы уже сдала научному руководителю. Собственно и тему выбрал он, и план составил. Видно, разговаривать с незнакомцами ей приходиться нечасто. Она страшно разволновалась и покраснела. Чтобы как-то успокоить её и придать невинный вид своему визиту, я сделал замечание:

– Вам необходимо побольше уверенности. Скоро придёте в класс, а дети не любят краснеющих учителей.

В этот момент я совершенно выглядел, как престарелый педагог, наставляющий своего юного коллегу. Девушка с опаской взглянула на мою трость и послушно кивнула. Кажется, я её успокоил.

В Ульяновске мне больше было делать нечего. Я закрыл своё исследовательское дело в архиве, отметил там командировку. Подумав, решил пока не сдавать ключ от квартиры. Оплачено по середину июня, куда спешить. А теперь в путь!

Он лежал передо мной прямой, как стрела. Доехать до Сызрани, остановиться в гостинице, купить полевую экипировку: камуфляж и сапоги и в Вельяминовку.

Расставаться с новым имиджем было даже немного жаль. Да и куда спешить. К сызранскому автобусу я так и прибыл, опираясь на трость.

– Здрасьте – негромко раздалось за спиной. Явно обращались ко мне. Рядом с огромной сумкой стояла Лена Гаврилова.

– Едете домой? – я постарался придать голосу максимальную дружелюбность. Вопрос излишний, наступают майские праздники и студенты устремились к родным пенатам, пополнять запасы продовольствия.

Вещей у меня с собой почти не было, и я, как старый джентльмен, подхватив сумку девушки, устремился в подошедший автобус.

– Вы в Сызрань?

– Нет, я только до Тереньги, – это название я где-то слышал. Ах, да, это же одно из имений Екатерины Максимилиановны Перси-Френч. Мы заняли соседние кресла. Судьба милостива. Она подарила мне очень милую спутницу.