Неверные шаги

– Да, во всяком случае, Брудаль предварительно сделал такой вывод. К тому же, когда все случилось, она сидела на кухне, в халате и тапках.

– Может, он долго пробыл в доме. Держал ее в плену, заставил одеться, а потом убил.

Скептически вскинув брови, Карен смотрит на Карла.

– Но сперва подал ей завтрак? Брось, Карл. Насколько это правдоподобно?

– Н-да… а вдруг они были знакомы? Зуб даю, у нее был любовник, он и постарался.

– Тогда мы скоро все выясним. В этом городке ничего не утаишь. Но ты ведь видел кровать: если у нее и был любовник, то нынче ночью они вместе не спали.

По мостику они переходят на другой берег и оказываются во владениях Харальда Стеена. Секунду помедлив, Карен говорит:

– Да, вот еще что. Я сегодня ночевала в Дункере, и утром, по дороге домой, вообще-то видела Сюзанну. – Карен кивает в сторону речки. – Она шла от стиральных мостков к дому, должно быть после купания. Я не раз видела раньше, как она купается, и на часы не смотрела, но, пожалуй, было примерно четверть девятого.

Карл останавливается, оборачивается, будто ожидает увидеть на тропинке Сюзанну. Карен знает, о чем он думает.

– Именно, – говорит она. – Если предположения Брудаля насчет времени правильны, то, вероятно, ее убили вскоре после того, как я ее видела. Нет-нет, по дороге я никого не встречала. Но попросила криминалистов обследовать участок вокруг мостков, хотя вряд ли это что-нибудь даст.

Сара Ингульдсен встречает их на крыльце дома Харальда Стеена. Чуть поодаль во дворе стоит Бьёрн Ланге. Заметив их, он пытается спешно затушить сигарету.

– Добрый день, шеф. – Ингульдсен подносит руку к козырьку.

Коротко кивнув, Карен принимается соскребать глину с берцев о край каменной ступеньки.

– Добрый день, – с беглой улыбкой говорит она. – Узнали что-нибудь полезное?

– Немного, Харальд Стеен ничего почти не сказал. К сожалению, когда мы подъехали, он был еще там, наверху, и, когда мы вошли в дом, успел кое-что увидеть.

Карен замирает, и Сара Ингульдсен явно чувствует ее беспокойство, потому что поспешно продолжает:

– Нет-нет, в доме он ничего не видел, он видел лицо Ланге, когда тот вышел на крыльцо. И слышал, как я отослала скорую, в общем, понял что к чему. Лицо у него аж посерело, и я отвезла его домой, а Ланге остался там, один.

– Почему Стеен не попытался войти и помочь ей? По словам дежурного, он думал, она просто потеряла сознание или упала, – вставляет Карл Бьёркен.

– Он сказал, что пытался, но дверь оказалась заперта. И это правда, Ланге был вынужден выбить стекло, чтобы отпереть. Старикану пришлось сперва вернуться домой, позвонить по сто двенадцать, а потом он опять взобрался вверх по склону, чтоб дождаться скорой. Немудрено, что у него сердце прихватило.

– Сейчас-то все в порядке? – спрашивает Карен и берется за ручку двери.

– Да, только он очень устал. Лежит в гостиной на диване, может, и спит уже.

– Ладно, забирай с собой Ланге, езжайте перекусить. Вы ведь давно на дежурстве, – добавляет она, сообразив, что с тех пор, как она столкнулась в Дункере с Ингульдсен и Ланге, прошел целый рабочий день, а они и тогда, наверно, уже час-другой патрулировали улицы. И тотчас отбрасывает эти мысли. Нет ни малейшего повода вспоминать утренние беды.

– Да, у нас у всех день выдался долгий. – Сара Ингульдсен широко улыбается.

Дверь гостиной открыта настежь. Харальд Стеен лежит на диване, но не спит, а может, как раз проснулся, когда Карен легонько постучала по дверному косяку.

– Ага, дочка Эйкенов, ну, заходи, милая, – говорит он и пытается встать.

– Лежи, лежи, Харальд. – Карен входит в комнату, Карл за ней. – Ну, меня ты знаешь, а это мой коллега Карл Бьёркен. Можно нам ненадолго присесть?

Харальд Стеен жестом указывает на кресла, обитые буклированной тканью в коричнево-желтую полоску. На журнальном столике – недопитый стакан с водой и коробочка с таблетками нитроглицерина.

– Полегчало? – спрашивает Карен, садясь на краешек одного из кресел и наклоняясь к старику. – Для тебя все это наверняка изрядный шок.

– Да, полегчало маленько. Господи, я-то думал, она просто поскользнулась или сознание потеряла. Представить себе не мог, что дело так плохо. Молодая ведь…

Карен разом одолевают сомнения: а много ли Харальд Стеен понял в случившемся? Может, по-прежнему думает, что речь идет о несчастном случае? Она наклоняется вперед, смотрит ему в глаза.

– Сюзанна умерла не своей смертью, Харальд. Поэтому нам надо поговорить с тобой.

Несколько секунд взгляд Харальда Стеена в замешательстве мечется между Карен и Карлом, затем старик с трудом пытается сесть.

– Не своей смертью? Но ведь вон та барышня говорила. – Он жестом показывает на дверь, на пороге которой, как Карен замечает только сейчас, все еще стоит Сара Ингульдсен, словно часовой в синей форме. Любопытная особа, думает она. Или чересчур ретивая.

– Я не знала, сколько можно рассказать, – поясняет Сара Ингульдсен. – Вот и сказала только, что Сюзанна Смеед умерла и что, когда человек умирает дома, мы обязательно вызываем врача.

– Хорошо, а сейчас идите. Если понадобится, мы свяжемся с вами и Ланге позднее.