Неверные шаги

Она не отводит взгляд и видит, как злость уходит, словно он не выдержал напряжения. Грудь опадает, буря эмоций стихает. Остается лишь бесконечная печаль. И она понимает, сейчас перед ней не начальник, а отец Сигрид.

— Обещать я могу только одно. Я никогда не скажу Сигрид о тебе ни единого дурного слова. Я слишком люблю ее, чтобы говорить гадости о ее отце.

Эпилог

Спустя две недели Элинор Эйкен выкатывает инвалидное кресло с дочерью из стеклянных дверей больницы. Карен хочет домой. После первой недели, когда она еще была одурманена болью и анальгетиками, тоска по дому росла день ото дня. Тоска по тому, чтобы самой решать, закрывать дверь или нет, принимать посетителей или нет. Самой решать, что и когда есть. И надо ли есть. Избавиться от запаха дезинфекции и звуков сирен скорой помощи. Спокойно поплакать.

А в первую очередь она тоскует по бокалу-другому вина и по сигарете.

Она бы предпочла быть в доме одна, но понимает, что не обойдется без помощи матери, по крайней мере на первых порах. И потому с удивлением, облегчением и разочарованием слышит сейчас, как мама непринужденно заявляет, что послезавтра улетает домой в Испанию.

— Харри звонит каждый день, спрашивает, когда я вернусь, — говорит она, толкая кресло к выходу. — Кстати, он передает тебе привет. Мы приедем в Лангевик, как только тебе станет лучше. А если не получится раньше, то на Рождество приедем обязательно.

Карен не знает, что сказать. Две недели она мечтала об этой минуте, но теперь, когда за стеклянными дверьми маячит реальность, ей хочется вернуться в защищенность.

— Ты прекрасно справишься. А я, разумеется, буду звонить каждый день, чтобы узнать, как твои дела, — заверяет Элинор Эйкен, меж тем как двери “Тюстеда” с тихим шорохом смыкаются у них за спиной.

Небо за стенами больницы высокое и ясное. Карен несколько раз глубоко вздыхает и думает, что вот сейчас с помощью костылей одолеет последние несколько метров до такси, вереница которых выстроилась неподалеку от входа. Но Элинор Эйкен не останавливается, толкает кресло к парковке, расположенной подальше.

Сердце у Карен ёкает, когда она видит свою машину. Но не вид грязного зеленого “форда” заставляет ее стиснуть зубы, чтобы не расплакаться от облегчения.

Рядом с машиной стоит Лео Фриис, докуривает сигарету, бросает ее наземь и затаптывает окурок.

А за рулем сидит Сигрид.