Неверные шаги

А без его любимой Анны-Марии вообще ничего бы этого не было. Известие о кончине ее деда сперва всего лишь означало, что незнакомый ей старикан, отец ее отца, которого она едва помнила, сыграл в ящик. В Доггерланде она никогда не бывала, толком не знала, что в этой стране ее корни. И вдруг на тебе — нежданно-негаданно оказалась владелицей Луторпа, усадьбы к северу от Лангевика, на острове Хеймё. Странное название, чуть ли не экзотическое. Но письмо из адвокатской конторы сомнений не оставляло: если Анна-Мария пожелает, они с большим удовольствием позаботятся о продаже как усадьбы Луторп, так и прилежащих пастбищных и лесных угодий, которые входят в состав наследства. Если же она желает оставить все за собой, то должна нанять человека присматривать за тамошним хозяйством. Или заняться этим сама.

Им хватило недели, чтобы принять решение.

Пер вздрагивает, когда знакомый детский смех и топоток бегущих ног прерывается глухим звуком падения. Он молча считает: раз, два, три… на четыре раздается вопль. И тотчас же мягкий датский говорок Дисы утешает:

— Ну-ну-ну, ничего страшного.

Не открывая глаз, он слышит, как плач во дворе стихает, но сию же минуту детский рев слышится в доме, вскоре уже на два голоса.

— Я займусь, — говорит Тумас, и Пер мысленно видит, как его друг приподнимает Лава и, быстро и привычно принюхавшись, проверяет, не сменить ли подгузник, а одновременно берет на руки Орьяна, успокаивает. Купать, менять пеленки и успокаивать — дело Тумаса, кормить — дело Ингелы. Тумас занимается детишками, хоть они и не его. Он так влюблен, что, наверно, сделает что угодно, только бы на сей раз не потерять Ингелу. Теперь, после нескольких лет, прожитых врозь, они наконец-то снова вместе.

Потом он думает, что Тумас выполняет свою работу так же тщательно, как собирал модели самолетов, когда они оба были детьми. До сих пор он помнит запах клея, которым они склеивали детальки, разложенные на письменном столе в комнате у Тумаса. Самому ему недоставало терпения, зачастую он оставлял лучшего друга наедине с серыми кусочками пластмассы и перебирал коллекцию пластинок. Дядя Тумаса работал в музыкальной отрасли и снабжал племянника новейшими дисками, о которых Пер мог только мечтать.

“Бери, — обычно говорил Тумас, видя, как Пер, сощурив глаза, внимательно читает каждую букву на обороте конверта какого-нибудь сингла, который у него не вызывал ни малейшего интереса. — Бери, если хочешь, у меня их и так полно”.

Теперь слышно звяканье тарелок и приборов, которые раскладывают на столе, и резкий хлопок пробки, выдернутой из бутылки. Торопливый топот ног в дом и из дома, энергичные шаги, чтобы принести и поставить что-то на стол. Потом голоса. Голоса, звучащие то громче, то тише, взрыв смеха, кто-то кого-то окликает, просит захватить на кухне что-то еще.

Звуки праздника.

Надо бы встать и помочь остальным, но Пер не в силах расстаться с этим сном наяву. Брендон затягивает “I Feel Like I'm Fixin’ to Die-Rag”[2], и кто-то — Ингела? — не очень уверенно подхватывает. Она не поспевает ни за текстом, ни за Брендоновым темпом, но припев сквозь смех поют все:

And it’s one, two, three,
What are we fighting for?
Don’t ask me, I don’t give a damn,
Next stop is Vietnam.

Секундой позже он понимает, что открыл глаза и тоже поет. Встречается взглядом с Анной-Марией, и они вместе разыгрывают целую пантомиму, пока она, весело пританцовывая, идет к нему.

And it’s five, six, seven,
Open up the pearly gates…

Она садится к нему на колени, утыкается губами ему в шею, и он чувствует, как они тихонько шевелятся, щекочут тонкую кожу.

— Ты был прав, — бормочет она.

— Мы были правы, ты ведь хотела этого не меньше меня?

Он чувствует, что она кивает, улыбается ему в шею. Да, она тоже хотела.

Так и было; изначально идея принадлежала ему, но решение они приняли вместе. Сняться с места, бросить все и начать сначала.

На сей раз другую жизнь.

13

В Дункерском полицейском управлении освещены только два этажа. С нижнего этажа на Редехусгате пробивается слабый отсвет лифта, остальные шесть этажей высокого, похожего на бункер здания тонут в темноте.

Территориально полиция Доггерландской республики делится на четыре главных округа: Северный и Южный Хеймё, Фрисель и Ноорё. Каждый округ состоит из участков, занимающихся повседневной полицейской работой. Все тяжкие преступления, которые караются сроками свыше пяти лет, расследует центр — отдел уголовного розыска Доггерландской государственной полиции, или коротко ДГУ. Размещается отдел на третьем этаже управления, над службой общественного порядка и дорожного движения и, соответственно, под научно-техническим отделом и отделом информационных технологий.