Неверные

Потому что, не смотря на мою холодность и отстраненность Варя прижималась все ближе, нежно касалась кожи и ненароком задевала характерную выпуклость внизу. Я радовался неопытности Вари, иначе никакой самоконтроль не помог бы.

Низкое грудное рычание вырвалось из моей груди, когда девушка вновь задела меня бедром. К черту!

Рывком закинул ее левую ногу себе за спину и прижал бедняжку к кафелю. Мои губы впились в ее рот, причиняя боль. В этом момент плевать на то, с какими глазами я выйду отсюда, как буду выглядеть и кем себя чувствовать.

Больше меня волновали ее мокрые шорты, не желающие сниматься со столь желанного мной тела. Пришлось рвать. Рвать на ней, в перерывах между яростными натисками, так не похожими на обычного меня. Я планировал нежность, а не вот это.

Ледяной душ окатил нас обоих и заставил задрожать и оторваться друг от друга.

– Ой, – вскрикнула девушка, не отрываясь взглядом от меня, – Холодно!

Я выключил воду и схватив полотенце протянул его Варе. Почти бесцеремонно выпроводил ее из комнаты, успев заметить и Иру, и Андрея, и включил ледяной душ на полную мощь. Стоял под ним, пока не начала бить дрожь.

Выйдя из душа, завернулся в полотенце и вернулся к себе. Никто на пути не попался. Дети уже давно спали, а старшее поколение вероятно распекало Варю. За неподобающее поведение.

Варя

Ира утащила меня к себе в комнату и уставилась в окно. Сменив одежду и суша волосы феном, я думала о произошедшем. А тетя все подбирала слова.

Шанса испортить все я ей не дала. Собрала свои мокрые вещи и ушла к себе. Алекса и след простыл. Печально. Я могла пойти к нему, тем более он не спал. Его выдавала полоска света под дверью. Поэтому я просто написала ему, раз он онлайн:

«Надеюсь, ты не обиделся на меня. Мир»?

Ответ пришел не сразу. А спустя пару минут, когда я уже отчаялась на него.

«Прости меня, Варюша. Я бесконечно сожалею о том, что не держу себя в руках.»

«Я не хрустальная ваза. Не надо беречь меня от собственных чувств. Может чаю? Примирительного чаю?».

«У нас есть такой чай?».

«Есть. Пойдем налью».

«Ок».

Я жду его на кухне, в легкой полутьме. Чайник давно уже вскипел и заварен. А он не идет. Наконец узнаю его кошачью походку.

– Привет, – здоровается он и смущенно улыбается.

– Привет, чай?

Он садится напротив, внимательно ищет на моем лице следы слез и обиды. И с облегчением не находит. Выдох.

– Думал, я буду реветь?

– С чего бы это?

– От того что меня бесцеремонно выставили прочь.

– Интересно отчего?

– Тебе лучше знать. Ты же меня выставил.

– Я не выставил. Вода холодная пошла. Ты можешь заболеть.

– Фыр— фыр. Дурацкая отговорка.

– Почему?

– Прямо глупая. Придумайте что— то получше. Поизобретательней. Или правдивее.

– Мы играем в слова на букву П?

– Хватит уже паясничать.

– Ты использовала все слова. Хотя одно осталось. Прости меня.

– Да за что? – вспылила я.

– Я вёл себя как урод.

– А сейчас? Погоди, ты извиняешься за что именно? Что поцеловал меня или за то что выгнал?

– За все сразу. Неудобно вышло. Пошло и вообще. Напористо.

– Играешь в слова на букву Н?

– Да. Я лишь хочу сказать, что не хотел сделать тебе больно или неприятно. Поэтому, если сделал, прости меня.

– Тогда поцелуй меня. В знак примирения. Поцелуй. И считай мы квиты.

– Хочешь, чтобы я заболел? Мне и так простуда светит. Ледяной душ в последнее время стал обыденностью.

– Теплой воды тебе не хватает?

– Она не помогает. Даже представить на твоем месте бабушку, – краска предательски залила его лицо.

– Фу, ты что целуешь меня и представляешь себе бабушку? – я прыснула от смеха.

– Что же сделать, если на тебя такая реакция.

– И помогает?

– Не очень, – Алекс сам еле сдерживался от смеха.

– Может и мне представить на твоем месте более старшего мужчину? Такого седого в морщинках? И бородой до пола?

Алекс захохотал.

– Если это поможет держаться от меня подальше, то рискни. Иначе знаешь длинная борода и все такое. Запутаешься.

– Так ты поцелуешь меня? Дед то заждался.

– Обещай не представлять на моем месте никого. Никаких дедушек и прочих мужчин.

– И ты пообещай. Никаких бабушек. Сейчас и никогда больше, – прошептала я в ответ, потянулась к нему.

– Обещаю. Никогда больше, я весь только твой, – прошептал Алекс в ответ, мягко накрывая мой рот своим. И видимо нет никаких бабушек, потому что поцелуй вышел то, что надо. Никаких полутонов. Никаких теней между нами.

Я твой, я твоя. И больше никого.

Напряжение между нами росло, поцелуй крепчал и нарастал, никем не сдерживаемый. Интересно, если до этого он тормозил себя картиной бабушки, то получается контролировал себя в наших поцелуях? Поэтому они получались запоминающимися, но слегка скомканными? Волосы наши перемещались, равно как и пальцы сплелись между собой. Пропустила тот момент, когда оказалась прижатой к поверхности стола, за которым мы так и не допили чай. Его много вокруг меня, голова совсем не хочет думать о чем— то другом, кроме его прикосновений. Там где его губы касаются меня, кожа горит огнём.

– Походу, душ нужен нам обоим, раз никаких бабушек и дедушек. Или ледяная ванна. Много, много льда, – простонала я, выгибаясь дугой.