Неверные

Я с трудом сдержался, чтобы не ударить его. А он словно этого ждал. Нет, Леша, ты бичуй себя сам, без моего участия.

– Ты поможешь или нет?

– Что делать надо?

Я вздохнул с облегчением. Леша накинул куртку и вдвоем мы поехали на поиски сына.

Катя

В машине мы трое молчали. Я думала о Варе, смотрящей на меня с тревогой. Не время для интрижек. Как она этого не понимала?

Память била наотмашь воспоминаниями. Та же машина, мы не прежние. Уже нет. Он смотрит на меня не по— прежнему.

Я тщетно ищу в его глазах отголоски того чувства, связывающего нас таких разных воедино.

Цепи лопнули, и ничто уже не свяжет нас вместе.

Он невозмутим и если я знала его лучше, возможно решила бы, что это маска безразличия. Но я знала его хуже. Давясь надеждой, не желала признавать очевидное. Он меня больше не любит. Вернее, любит, но не так сильно. А может никогда не любил достаточно сильно…

Мне снова захотелось вернуть те две недели, проведенные рядом. Я Катя, он Саша и никаких недомолвок между нами.

Почему нам не суждено быть вместе? Вопреки всему не дано. И дело тут в противостоянии общества и нас. А в том, что даже ради любви он не способен перейти эту черту…

Алекс

Женя не обрадовался нашему приезду. Он был сильно пьян и едва стоял на ногах. Андрей и Катя повели его в спальню, а я позвонил сестре. Она так и не сменила номер. И звонок приняла сразу.

– Да? Братик, неужели ты вспомнил обо мне? Какая честь.

– Не паясничай. И лучше верни ребенка.

– Господи, Алекс, не начинай только ты, пожалуйста. Моя недобитая невестка заражает вас вокруг своим безумием. Я устала повторять одно и тоже. Не трогала я вашего ребенка. Зачем он мне? Я ему никто.

– Все указывает на тебя.

– Идите всем хором и лечитесь. Вам в психушку надо. Серьезно. Я терпеть не могу маленьких детей, это правда. Но зачем мне ваш?

– Ника, верни. Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы вы отстали от меня. Нет у меня никакого вашего ребенка. Это смешно! Оставьте меня в покое! Я замуж выхожу и мне нет дела до вас и ваших проблем! Я все сказала. Позвоните мне еще раз с подобным и я сама на вас напишу заявление!

Раздались гудки.

Я растерянно посмотрел на экран телефона. Сообщение от Вари:

«Я скучаю по тебе, полностью растворившись, не могу соединиться вновь. Я скучаю по тебе».

Я хотел набрать ответ, как услышал крики в доме и поспешил туда. Катя и Лера стояли напротив друг друга и орали. Посередине их Андрей, переводящий взгляд с одной на другую. Я выбрал Леру, за Катю можно не беспокоиться. Кивнул Андрею и сгреб в охапку сопротивляющуюся девушку.

Она пробовала вырваться, ничего не вышло. Я подумал о том, что хорошо этого не видит Варя. Хотя признаться честно, она быстро бы навела тут порядок.

Оставив рыдающую Леру одну, я пошел вниз. Катя собирала вещи, Андрей кому— то звонил.

– Куда собралась?

– В гостиницу. Эта велела мне убираться к своей мамаше.

– Она не в себе. Успокоится.

– Мне нет здесь места. Ты знаешь сам.

– Не знаю. Следуя твоей логике, мне тоже нет здесь места.

– Потому что оно возле Вари?

Она произнесла ее имя, и я вздрогнул, вспомнив про так и не отправленный ответ.

Катя смотрела на меня с затаенной обидой, по— детски надув губы. Так и не выросла.

– Кать, давай не будем заново переливать из пустого в порожнее.

– Почему не я? Почему? Почему все вокруг молчали?

– Потому что я попросил. Все кончено было. К чему ворошить прошлое? Ты не помнила.

– Но я помню! Помню сейчас! И мне больно! От того, что ты не выбрал меня! Разве это правильно? Почему ты так со мной? За что?

Я опустил руки. Не имею права приближаться к ней. Теперь уж тем более. Нечего сказать. Нечего предложить ей. И она знает это.

Попытка манипулировать мной провалилась. Я все решил еще давно. И мое мнение не изменилось. Где— то в глубине сердца я всегда буду любить ее, но никогда не признаюсь в том, что моя любовь переходит какие— либо границы.

– Молчишь.

– Мне нечего сказать. Ты моя племяшка. Я твой дядя. Хочешь ты этого или нет, ничего не изменится. Это граница, за которую я не перейду.

– И не пустишь, да?

– Да.

Катя подошла ближе и дотронулась до меня. Ее прохладные пальчики касались кожи, перебегая от рук до лица. Ни одна мышца во мне не дрогнула. Потому что я помнил Варю, свернувшуюся на моей груди.

Я молча смотрел на девушку, закусившей губу.

– Знаешь, в чем разница между мной и тобой? Сейчас?

– В чем? – поинтересовалась она.

– Я не изменяю.

Лучше бы я ее ударил. Эффект был бы меньше. Катя отшатнулась от меня и закрыла лицо руками:

– Я тоже могу сделать тебе больно.

– Больнее чем мне было, узнав что ты погибла? Навряд ли. Катюш, – прошептал я, опускаясь рядом с ней на колени, – Я дорожу тобой. Ты по— прежнему частичка моей души, у нас одна кровь на двоих. Не надо мучить ни себя, ни меня больше.

Девушка устало оперлась на стену и закрыла глаза:

– Я представляла себе это намного иначе. Женя был прав, мне не понять тебя. Потому что, не смотря на ту же кровь в наших венах, мы с тобой абсолютно разные. И больно мне сейчас не от того, что мы не вместе, а от того, что я не приняла этот факт раньше.

– Это пройдет, Катерина. Поверь. Пройдет.

– Ты любишь её?