Невероятная частная жизнь Максвелла Сима

— Через три четверти мили небольшой поворот направо.

— М-м, кстати, я кое-что вспомнил.

— Приготовьтесь к правому повороту.

— Зря я, похоже, не заправился в Бречине. Ну-ка… от Ридинга мы проехали 527 миль, а я ни разу не заливал бак. Там, наверное, на донышке осталось.

— Поворот направо.

— Все еще пытаешься затащить меня в Абердин? Но я же сказал, мы поставили крест на этой затее. И здесь нам лучше повернуть налево.

— Через двести ярдов сделайте полный разворот.

— А ты не сдаешься, да? Брось, Эмма. Расслабься. Стоит прекратить упираться, как сразу начинаешь себя так классно чувствовать. Тебя словно отпускает… внутренне ты становишься абсолютно свободен. Знаешь, когда я впервые это обнаружил? На том отдыхе в Конистоне, с Крисом и его семьей. Однажды вся компания решила взобраться на Старика Конистона, и где-то на середине пути мы с Крисом изрядно опередили остальных, и тут между нами началось нечто вроде соревнования. Мы и опомниться не успели, как уже бежали вверх по этому чертову холму, или горе, или чем там эту возвышенность числят. Крис довольно быстро вырвался вперед, и стало заметно, что он находится в куда лучшей физической форме, чем я, — впрочем, это было ясно с самого начала, — а потом он и вовсе исчез из виду, но я продолжал бежать, еле переставляя ноги, задыхаясь, спотыкаясь о камни, а в боку жутко кололо, и я боялся, что у меня сердце не выдержит и я упаду замертво. Но я все бежал, и бежал, и вдруг подумал: «Какого черта, зачем это, какой в этом смысл!» И я плюхнулся на обочину тропы, предоставив Крису ставить рекорды. Я понял, каковы мои возможности. Понял, что не могу соревноваться с Крисом. Никогда не мог и впредь никогда не стану. И смириться с собой — смириться с собой, каков я есть, — это такое облегчение. Потом подтянулись все прочие — мистер и миссис Бирн, мама с папой и Элисон, встали надо мной, и мистер Бирн спросил: «Ты так и будешь здесь сидеть? Даже не хочешь попытаться дойти до вершины?» И я ответил: «Нет, мне очень нравится здесь сидеть, пусть Крис бежит к вершине», и они отправились следом за Крисом. А я сдался и был счастлив, примерно около часа я сидел там и любовался пейзажем. Понимая, что я определил свой уровень и что выше мне уже не подняться.

— Следуйте прямо.

— По-моему, я только что видел оленя. А ты видела? В лесу.

— Нам надо поговорить о Крисе.

— Да, ты права. Надо поговорить о Крисе. Нам надо поговорить о многих вещах, и в том числе о Крисе. Но сначала я остановлюсь вон на той полянке, хлебну еще капельку виски и посплю чуток, если ты не возражаешь. Видишь ли, Эмма, я вдруг почувствовал, что устал. Страшно устал. А я не хочу, чтобы мы попали в аварию. Не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится.

— Нам надо поговорить о Крисе.

— М-м?

— Ты меня слышал: нам надо поговорить о Крисе.

— Черт! Сколько времени? Три часа! Ни фига себе.

И откуда тут взялся снег?

И что стало с моим виски? Неужто это я все выпил? Придется открыть другую бутылку…

О черт, моя голова…

Ладно. Трогаемся. С видимостью сегодня беда. А темно-то как! Словно уже ночь спустилась.

— Следуйте прямо.

— Как скажешь. А о чем ты хотела поговорить?

— О Крисе.

— Отчего бы и нет. Ты хотела обсудить что-то конкретное?

— Да. Фотографию.

— Фотографию? Ты меня озадачила. Какую? Уточни, пожалуйста.

— Следуйте прямо.

— Что за фотографию ты имела в виду?

— Ту, что со сгибом.

— А, снимок Элисон? Там, где она в бикини?

— Почему он сложил ее пополам?

— Ты о чем?

— Почему твой отец сложил фотографию пополам?

— По-моему, мы с этим разобрались. Изображение Элисон его заводило, и ему хотелось смотреть только на одну половину снимка.

— Ты уверен?

— Разумеется. Другого объяснения и быть не может.

— Через одну милю поворот направо.

— Э, нет, так мы опять попадем на дорогу в Абердин, а я уже сказал тебе, что я не еду в Абердин. Ни сегодня, ни когда-либо вообще.

— Ты знаешь.

— Знаю? Что я знаю? Больно загадочно ты выражаешься. Нельзя ли попроще?

— Ты знаешь, почему твой отец сложил фотографию пополам.

— Давай сменим тему.

— Приготовиться к правому повороту.

— Я готовлюсь к левому, уж извини.

— Ты знаешь.

— ЗАМОЛЧИ, Эмма! Хватит уже.

— Скажи это, Макс. Произнеси вслух.

— Да пошла ты.

— Не плачь. Не плачь, Макс. Просто скажи правду.

— А я и не плачу.

— Скажи. Ты можешь.

— ЗА ЧТО ты так со мной? Хочешь добить меня?