Невероятная история Макса Тиволи

– Вы путешествовали по Азии?

– С мужем. – Элис наконец заговорила на эту печальную тему. Понятия не имею, почему она осталась со мной и пила чай, рассказывая незнакомцу о своей жизни, однако она продолжала: – А тот человек… Я порой гадала, не сам ли он добавил в свой мятный чай мышьяк. Из-за любви, наверное. Просто не ожидал, что предсмертная агония столь болезненна, отвратительна, глупа и неромантична. Вот и получил по заслугам. – Она рассмеялась, будто ветер задел колокольчики, а потом – о чудо! – покраснела.

Я хотел от Элис только одного. Не заставить ее полюбить меня – на это я даже не надеялся, – а просто ответить на вопрос, годами после ее исчезновения сводивший меня с ума. Я переживал как зритель, у которого фокусник взял серебряный доллар и растворил монетку в воздухе. Мне не нужен мой доллар. Я лишь хочу знать, как она это сделала. Я лишь хочу знать, где от меня прятали Элис эти годы.

А Элис все говорила.

– Знаете, пожалуй, я не хочу чая. Им не искупить пороки. А сейчас настала пора потворствовать порокам, вы не думаете? После такого ужасного события.

– У меня не так много пороков.

– Это потому, что вы мужчина. Для женщины любая мелочь – грех. Вы не знаете, здесь подают вино?

Она подняла руку и подозвала официанта, потребовав бокал вина. Желанного напитка в чайной не оказалось, ко всему прочему, официант всем видом возмущался подобной просьбе от леди, да еще в полдень.

Элис выглядела раздраженной.

– Мы можем отправиться в другое место, – предложил я.

Элис возмущенно вскинула брови:

– Забудьте. Поскольку меня тут никто не знает, а с вами мы вообще незнакомы, я закурю. Не протестуйте, а то разочаруюсь в вас. И маме моей не говорите.

– Я не представлен вашей матери, так что не скажу.

– Вы милый, – проворковала Элис, и я зажег ей сигарету. В тот миг она заметила мою зажигалку – давний подарок Хьюго – и выгравированную на ней кувшинку. – Это из цветочной оранжереи?

Я убрал зажигалку в карман.

– Ви… Видимо, да. Мне подарили.

– Хм, старая оранжерея. Вы не знаете, «Королева Виктория» еще жива? Еще цветет?

– Я давно там не был.

Элис посмотрела в чашку и полностью успокоилась. Еле слышно она произнесла: «Я так долго отсутствовала…» Элис мысленно уже была там, куда я не мог за ней последовать. С таким выражением лица она казалась незнакомкой.

Я не опечалился переменам в Элис. Все ее прежние любовники, должно быть, смотрели на эту красавицу, взрослевшую от четырнадцати до тридцати двух лет, полную отчуждения и грусти, с чувством легкой тоски об утраченном. Но я не тосковал, я был другим. Я знал не только поверхностные детали – ее глаза, ее голос, ее радость, – которые время вымывает из тела. Я знал ее легкое покашливание от скуки; знал запах анисовых капель, которыми она пропитывала сигареты; знал, как вздрагивает ее третий позвонок, когда в голову приходит интересная идея; знал, как дрожат ее веки от злости на чью-нибудь глупость; знал, что к ее глазам подступают слезы за миг до того, как она рассмеется; знал беспокойные вскрики во сне, радостное пение в ванной, обкусанные ногти и ее храп. Над мелочами, которые я знал, над Элис, которую я знал, время не властно.

– Странно. Мне кажется, что мы знакомы, – произнесла Элис. – Вы родом из этих мест?

– Я прожил здесь всю свою жизнь.

Ее глаза расширились.

– Только не говорите, что жили в Саут-Парке…

– Нет, не в Саут-Парке, – солгал я. – В миссии.

Нисколько не задумавшись, кто-то внутри меня решил уничтожить Саут-Парк, бабушку, отца, мать, Мину и все остальное. Я сделал это без всяких сожалений. Более того, я с огромным облегчением убил Макса Тиволи. Тогда я впервые совершил убийство. Элис, разумеется, ничего не заметила, даже моих кровавых рук, спокойно лежавших на столе. Напротив, лицо ее просветлело.

– В миссии! Вы, часом, не знакомы с мальчиком по имени Хьюго Демпси?

– Не припоминаю такого.

Мой лучший друг тоже канул в небытие. Трупы громоздились вокруг наших ног.

– А-а, – протянула она и покачала головой. – Что ж, я редко бывала в миссии, и вряд ли он еще там.

Элис, ты всегда столь трепетно и внимательно относилась к людям. Неужели ты не узнала того старика, который каждое утро улыбался, когда ты приходила из школы? Старого обманщика, который по субботам готовил тебе чай? Бородатого притворщика, который однажды ночью прижался к тебе и поцеловал, одарив вкусом табака и рома? Наверное, ты считаешь, что жуткий старик умер или еще умирает в своей комнатке в Саут-Парке. За столиком с тобой никого не было.

– И все-таки вы кажетесь таким… – задумчиво продолжала она.

– Вы сказали, что долго отсутствовали. Вы раньше жили здесь?

– Я здесь родилась.

– Вы переехали?

– Да. – Она мягко прикрыла чашку рукой. – Мы переехали, когда мне исполнилось четырнадцать.

– Всего четырнадцать?

– Ага, – хихикнула Элис.

– Куда вы отправились?

– Простите?

Я почувствовал, как на шее учащенно забилась жилка.

– Куда вы отправились?

Элис, похоже, заметила мою напряженность. Все эти расспросы от странно знакомого незнакомца. Однако потом, поскольку не считала подобную информацию важной, Элис ответила.

– А-а, в Сиэтл! – вскрикнул я.