Невероятная история мистера Пэрриша

– Итак. Я знаю, что кто-то из вас провернул свое грязное дело, а этого мальчишку вы взяли с собой, чтобы он прикрывал ваши спины, пока вы обчищаете меня. Снова! Ему всего семь лет, а вы, я уверен, гораздо старше его, – рассуждал директор, остановившись возле Эвана. – Кто из вас участвовал в этом грабеже?! Сознавайтесь или мистер Пэрриш получит ваши наказания в совокупности. Сколько вас было? Двое? Трое? Кто зачинщик? Отвечайте мне быстро! – но все молчали. Я взглянул на Эвана, но он даже не соизволил посмотреть мне в глаза, а просто стоял как трус, бессовестно делая вид, что он не причем. Что также можно сказать и об остальных соучастниках этого дела. – Что ж. Если никто из вас не хочет сознаваться… Мистер Кавендиш, извольте наказать этого молодого человека по заслугам. За совершенное им деяние полагается порка розгой в количестве десяти ударов публично. Этого должно быть достаточно, чтобы мистер Пэрриш понял свою ошибку, и впредь больше его не посещали мысли о преступлениях.

Говорить о наказании нет смысла, потому что после пятого удара я потерял сознание и очнулся только в своей постели вечером.

III

Первым, кого я увидел после пробуждения, был тот странный парень в шляпе.

– Привет. Я Уилфрид Доусон. Можно просто Уил, – представился чудак. Он сидел на соседней кровати, закинув одну ногу на другую, образовывая угол.

– Привет. Как я очутился здесь?

– Тебя сюда принесли я и мой друг – Пол.

– МакЛарен?

– Да, – тогда я впервые за долгое время почувствовал облегчение от того, что меня не бросили, а помогли.

– Спасибо. Теперь я ваш должник.

– Бросьте, сударь. Мы тебе не Эван с его трусливыми псами. Мы сами по себе. Ты ничего нам не должен. Мы оказали тебе помощь, потому что это правильно. Ты ведь еще слишком мал и наивен, поэтому тебя так легко обвели вокруг пальца. Просто использовали, как инструмент, а потом выбросили.

– Не очень-то приятно.

– Зато правда.

– Что будет теперь? – спросил я, не зная местных правил, и что меня ждало после наказания. Возможно, мистер Фишер подумает лишить меня обеда или еще чего.

– Ничего. Просто держись подальше от Эвана и его друзей. Да и вообще, не стоит здесь кому-то верить.

– Даже тебе и Полу?

– Дело твое. Заставлять тебя никто не собирается, – сказал он, а затем вытащил из кармана свой блокнот и начал быстро записывать что-то, словно ему пришла гениальная мысль.

– Откуда ты родом? Что с твоими родными?

– Я из Англии. Мой отец известный купец в столице. Я его внебрачный сын. Мать моя служанка, которую он когда-то любил. Время шло, он обучил меня грамоте. Точнее, его слуги. Но вскоре он захотел избавиться от меня и матери, чтобы никто в обществе не узнал о его бессовестном поступке, ведь он был женат. Тогда он приказал своему извозчику, чтобы тот ночью убил нас…, – тут он замолчал на некоторое время, уставившись в пустоту. – Спасся только я. Мать защитила меня ценой собственной жизни. В ту жуткую ночь мне удалось сбежать. И тогда я поклялся, что найду того купца и убью его… Извини, я бы не хотел ворошить прошлое.

– Прости, – ответил я. Мне стало жаль Уила, ведь его жизнь казалась не лучше моей. Чтобы отвлечь его от горьких мыслей, я поинтересовался, что он пишет в своей тетради.

– Пишу стихи.

– Ого! Правда? А можешь прочитать какой-нибудь?

– Даже не знаю. Ты второй после Пола, кто попросил меня здесь об этом. Правда тогда я еще не был так хорошо в сочинительстве, но теперь могу твердо сказать, что превзошел самого себя, – шутливо сказал он. Его речь была простой и в то же время интеллигентной, словно он был из богатой семьи. Уил казался мне человеком, которого я давно знал, и вот мы встретились, чтобы перекинуться парочкой словечек.

– Прочти, прошу тебя. Мне правда очень интересно, – уговаривал я.

– Ладно, но тогда пообещай мне, что не будешь смеяться?

– Обещаю.

Он перелистнул несколько страниц своего блокнота и, найдя нужные строки, прочёл:

– Плод созерцанья – мысль,

Под ней таится суть,

Любовь должна быть смыслом,

А мысль – мерою всему.

Наш путь судьбою не начерчен

Мы сами совершаем то,

Что по закону жизни вечной

Нам дано:

Тело, ум, душа и разум,

Труда гигантское ярмо.

Живем мы словно по указу:

«По зову сердца» – как клеймо.

Закончив, Уилфрид посмотрел на меня и завороженно ждал моих слов. А я не мог ничего ответить, потому что его стихотворение мне было не совсем понятно. Более того я был сильно удивлен тому, откуда он знает все эти слова и вообще, понимает ли он их смысл? На вид Уилу было не больше 10 лет, но его ум опережал его возраст минимум вдвое. Тогда я засомневался в том, что эти стихи написал он.

– Это ты написал?

– Я.

– А о чем это стихотворение?