Невероятная история тетушки Питти

Когда меня приняли, одну из тридцати девушек, проходивших отбор, моему счастью не было предела. Теперь до исполнения моего заветного желания было рукой подать. Первый год я старалась показать себя, хотела стать лучшей, чтобы меня заметили и отправили на стажировку в Париж, в школу танца при театре Гранд-Опера. Но мои родители мне совсем не помогали, а совмещать учебу и работу становилось все сложнее.

Мне не хватало денег ни на жилье, ни на еду. Юные балерины из богатых семей брали частные уроки у лучших хореографов Лондона, у них были прекрасные пуанты, сшитые на заказ. Но самое печальное, что именно их отбирала мисисс Хоуди для участия в показательных выступлениях. Ученицы иногда выезжали на небольшие гастроли, но и для этого необходимы были деньги.

В определенный момент я поняла, что лучше оставить работу, если я не хочу вылететь из балетной школы. Я стала заниматься день и ночь, выходные проводила на бесплатных уроках, организованных для таких же бессребреников, как и я.

Именно тогда мне попалось объявление, что талантливый художник Алессандро Торрентино ищет грациозных натурщиц. Оплата была очень приличной: примерно столько я могла заработать в ресторане за месяц.

Так вот как был написан этот портрет! Вам нужны были деньги?

Конечно! Ах, Аспен, это и была моя ошибка, которая разрушила абсоютно все! мисс Питти заплакала. ( Мои мечтам не суждено было сбыться

Что произошло? озабоченно спросила я.

Поначалу все было замечательно, Алесандро потребовалось всего три сеанса для того, чтобы написать портрет. Я заплатила сразу за два месяца за комнату, в которой жила, и начала брать уроки у одного легендарного хореографа. На еду я старалась не тратить, мне хотелось вложить все деньги в обучение. Я жаждала развития. Понимаешь?

Конечно, уж кто-кто, а я-то точно знаю, если вы чего-то хотите, вы это получаете, попыталась пошутить я.

Но не в этот раз, Аспен, ( сказала она с болью в голосе. ( Прошло примерно два месяца после того, как я позировала художнику. Однажды раздался неожиданный звонок. Это был Алессандро, он приглашал меня на выставку своих картин. Он рассыпался в комплиментах, утверждал, что я одна из лучших натурщиц, с которыми ему довелось работать, и умолял сопровождать его на выставке, предлагая за это очень достойное вознаграждение. Я, недолго думая, согласилась. Деньги лишними не бывают, а, тем более, для меня в то время. Заработок за позирование подходил к концу, я жаждала продолжить платные уроки, потому что делала недюжиные успехи, хореограф меня очень хвалил.

В условленный день я в умопомрачительном платье, одолженном у подруги, прибыла на выставку. Алессандро пришел в восторг от того, как я выглядела, и принялся знакомить меня со всеми подряд. «Смотрите, какой прекрасный нежный цветок притаился в колючем розарии жизни!» ( говорил он окружающим. Да, этот розарий и впрямь был сродни колючей проволоке, которая оставляет на теле шрамы на всю оставшуюся жизнь.

Тот вечер, Аспен, я помню как сейчас. Шампанское лилось рекой. Мужчины целовали мне руки, женщины восхищались моей неиспорченной красотой и невинностью. Около картины с моим изображением все время стояла толпа людей, не утихал гул голосов. Я была на вершине блаженства, но тут Алессандро подвел меня к одному из гостей. Когда тот повернулся ко мне, я остолбенела: это был хореограф, у которого я брала платные уроки.

Увидев меня и сопоставив мое лицо с картиной, он вознегодовал. Художник по обыкновению цветисто представил меня ему, а я не знала, куда спрятать глаза от стыда. От моей недавней радости не осталось и следа. Я была готова провалиться сквозь землю, отдать все, что у меня есть, лишь бы не стоять здесь и сейчас около этой картины рядом с человеком, чье уважение я хотела заслужить, у которого я хотела учиться и перенимать опыт.

Когда же я решилась поднять голову и взглянуть на него, то чуть не упала в обморок. Аспен, никогда в жизни мужчина не смотрел на меня с таким презрением. В ответ на высокопарную речь Алессандро он сказал всего два слова: «Способная девушка».

Я не помню, сколько времени продолжалась выставка, но с той минуты она стала мне в тягость. Я стремилась быстрее оттуда уйти и переживала, чем все это для меня обернется: ведь я училась в самой престижной хореографической школе Англии, правила там всегда были очень строгими.

На следующий день Алессандро отдал мои премиальные за сопровождение на выставке, и я сразу оплатила урок балета у того самого учителя. Я знала, что нам нужно поговорить и заранее была готова к тому, что разговор этот ничем хорошим для меня не кончится. Но в глубине души еще теплилась надежда, что он все поймет и простит меня. А потом произошло то, что должно было произойти, Аспен.

Я вошла в студию и услышала аплодисменты. Мой хореограф, вчерашняя встреча с которым была такой ужасной, аплодировал мне стоя.

Вы ищете славу, мисс? спросил он меня.

Конечно, ответила я, смотря ему прямо в лицо.