Невероятная жизнь малышки Зурбаге

В какой-то момент мама захотела работать. Катерина Матвеевна помогла и тут. Она устроила её в столовую РУДН. Мама рассказывала, что у студентов и даже преподавателей была примета, что если они попадали в её смену, то зачёты и экзамены сдавались на отлично, а премии выписывались только успевай собирать бумагу. У неё сохранилась фотография, где в центре стояла она в переднике и с половником, а вокруг бесконечное множество иностранных и русских студентов и преподавателей. Два раза в неделю мама уходила на работу, но вместо зарплаты, она приносила какие-то удивительные фрукты и консервы. Банки и бутылки с пугающими жидкостями и много разных бус и украшений. Деньги она очень быстро раздавала студентам, которые смекнув, что добрая повариха легко с ними расстаётся, начали часто этим пользоваться. Ни пыталась бороться, но безуспешно. Денег хватало, а мама была счастлива, как маленькая девочка, что у неё появилось так много друзей. В какой-то момент она начала приглашать студентов в гости. Она, наверное, понимала, что старше всех, но из-за того, что они общались с ней наравне, она впала в юность. Судя по старым фотографиям, особо выделяла она студентов из Африки. Они приезжали целыми толпами. Жили неделями, приходили и уходили, когда им заблагорассудится. Однажды что-то случилось, и студентам под страхом отчисления запретили приезжать к маме в гости, а её саму с позором уволили. Ни не понимала, в чём дело, пока не заметила, что у мамы прекратились месячные. Всем стало ясно, что она беременна. Маме было пятьдесят лет, и она не признавалась, кто отец. Влиятельность Катерины Матвеевны и настойчивость Ни оградили маму от аборта, на котором настаивали врачи. Первым же делом, узнав о маминой беременности Катерина Матвеевна завела всех к себе в кабинет и усадив Ни рядом с собой, дала ей телефонную книжку. Она говорила имя и фамилию абонента, ни искала в книжке, набирала и передавала трубку старушке, та иногда долго, иногда кратко, но всегда строго по делу с кем-то разговаривала. После разговора она надиктовывала Ни или адрес, или сумму и не объясняя называла нового абонента. После нескольких часов телефонии все троя вышли из кабинета уставшие, но довольные. Катерина Матвеевна подняла все свои связи. Во-первых, она позвонила главному врачу хорошего, но далёкого подмосковного роддома, в котором тайно рожали детей любовницы, а иногда и дочки высокопоставленных чиновников и богатых людей, которые не хотели огласки. Остальные звонки были сделаны директорам магазинов и универсамов. Покупка детских вещей, мебели, коляски и всего остального, в конце восьмидесятых была практически невозможна, но не для Катерины Матвеевны. Она смогла где-то найти несколько десятков коробок с американской детской смесью и подгузниками, что было вообще за гранью мечтаний любой Советской мамы.

Что маме запомнилась в роддоме. Если вы не знали, то обычно, чернокожие детки рождаются светлыми, и их трудно отличить от белых. Да и при желтушке младенцы часто быстро темнеют под лампами. Так что, понять, что ребенок чернокожий, мог только тот, кто часто видел чернокожих младенцев. Роды маме дались очень тяжело, и она на несколько дней попала в реанимацию. Но, когда она попала в обычную палата, ребёнка ей так и не принесли. Мама очень испугалась и потребовала, что бы позвонили Ни. Нина приехала и с ходу, раздавая указания всем: от врачей, случайно попавшихся ей на пути, до санитарок, устроила такой шум, что в итоге к ним в палату пришла целая делегация. Мама очень боялась, что младенец умер. Главврач долго молчал, а потом велел принести ребёнка. В полной тишине медсестра распеленала младенца. Мама не могла понять, в чём же дело. Она помнила свои ощущения. Две руки, тело, голова. Две ноги, на каждой по пять пальцев. Молчание прервал главврач, он с прискорбием сообщил, что у ребёнка неизвестная ими болезнь. Вначале они приняли это за желтушку, но с каждым днём под лампой младенец всё сильнее темнел. К концу третьего дня, находясь под лампой постоянно, врачи испугались и отправили кровь на анализы, все были уверены, что дело в билирубине. Но анализы говорили об отменном здоровье и понять никто ничего не мог. Маме первым делом предложили написать отказную, но она всё ещё не понимала, почему они переживают.

«Она НЕГР!» Громко рявкнула Ни, и подойдя к столу запеленала меня обратно. В этот же вечер мама вышла из больницы с младенцем на руках.

Первые проблемы начались в паспортном столе. Маме не выдавали свидетельство о рождении. Паспортистка Зульфия Карповна, отказывалась писать имя, которое ей говорила мама. Она считала, что советский ребёнок должен носить красивое советское имя. Зоя или Зина, но никак не Зурбаге. Нина в детстве часто читала маме истории о прекрасном, но таком далёком приморском городе Зурбагане, что мама еще в детстве придумала это имя для ребёнка. Паспортистка сдалась, и я официально стала Зурбаге Ивановна. Отчество мне дали в честь дедушки.