Невероятная зоология (Зоологические мифы и мистификации)

Была раскопана и могила двухметрового богатыря Хвита, его череп вывезен в Москву. Антропологи нашли в нём ряд своеобразных отличий и решили, что он близок к австралоидам — папуасам и аборигенам Австралии. Но у австралоидов немало негроидных черт. С немалой вероятностью можно сказать, что Хвит был метисом, рождённым именно африканкой. Интервью с Бурцевым часто сопровождается фотографией Хвита. На ней изображён человек с буйными курчавыми волосами, широким и довольно высоким лбом, сужающимся книзу лицом с "пушкинскими" бакенбардами, слегка приплюснутым носом и крупными, как бы вывороченными губами. Ничего "звериного", никаких черт, приписываемых его матери.

А после появления повести Поршнева в "Просторе" абхазские историки, хорошо знающие и свою родину, и её легенды, утверждали, что Зана — никакая не неандерталка, а именно африканка. То, что в XVIII веке какой-то абхазский князь, чтобы поразить соплеменников, купил в Турции несколько десятков африканских рабов и поселил их на своих землях — исторический факт. Именно африканкой могла быть Зана, и её необычная внешность могла лечь в основу легенды.

В 1978 году Бурцев возвратился на кладбище села Тхина с тремя экстрасенсами — очень научный метод для историка. Впрочем, как мы увидим далее, экстрасенсы не раз использовались в поисках снежного человека, по мнению многих энтузиастов обладающего мощными телепатическими способностями. В итоге Нина Ван — человек, "видевший сквозь землю", не нашла могилу Заны. "Будто глаза песком заносит: ничего не вижу". Около раскопанной могилы Хвита ей, как человеку, несомненно, впечатлительному, стало плохо.

Не обошёл историю Заны и мудрый насмешник Фазиль Искандер. Он рассказал о её поисках в повести "Стоянка человека" и резюмировал: "По уверению учёных, Зана была покрыта шерстью, как и все описанные в мировой литературе снежные люди. Но и тут не исключено, что старики, рассказывавшие учёным о Зане, могли пойти на хитрость. Заметив страстное желание учёных, чтобы Зана оказалась покрытой шерстью, как и положено снежному человеку, и, опасаясь, что в противном случае они переворотят обещанным бульдозером все семейные кладбища, они могли заверить учёных, что Зана была покрыта отличной шерстью, не хуже хорошей овцы".

На фотографиях в газетных статьях мы видим Бурцева, задумчиво разглядывающего череп Хвита. Невольно вспоминается принц Гамлет в сцене на кладбище. Бедный Хвит!

Поршнев скончался в 1972 году. Двумя годами позже из печати вышла его монография "О начале человеческой истории (Проблемы палеопсихологии)" — труд, подводящий итог многолетним размышлениям о происхождении человека. Главы, в которых обсуждается проблема "снежного человека", редакторы в книгу не включили, тем не менее в предисловии говорится, что "в книге излагаются взгляды, не являющиеся общепринятыми в науке". Некоторые из этих взглядов действительно стали новым словом в науке. Например, со множеством необходимых в то время реверансов в сторону Энгельса, Поршнев проводил крамольную мысль — что человек стал мыслящим существом благодаря возникновению речи, необходимости общения с собратьями. Другая идея, получившая развитие в мировой науке гораздо позже, гласила, что предок человека был не только охотником и собирателем, но и падальщиком, пользующимся плодами охоты крупных хищников. Борис Фёдорович Поршнев был действительно крупным учёным, и в этом можно ещё раз убедиться, найдя эту книгу в Интернете. Но там же можно найти и его запальчивую повесть 1968 года, правда, немного подчищенную публикатором, одним из бескорыстных энтузиастов поиска "реликтового гоминоида".

Несмотря на отсутствие фактических доказательств, в существование снежного человека продолжали верить некоторые серьёзные учёные — зоологи Г.П. Дементьев, уже упоминавшийся A.A. Машковцев, палеонтолог Н.И. Бурчак-Абрамович, зоопсихолог H.H. Ладыгина-Котс, видный антрополог М.Ф. Нестурх — по словам Поршнева, "то сомневающийся, то увлечённый". Но в монографии Нестурха "Происхождение человека", вышедшей в 1970 г., снежный человек не упоминается ни единым словом.

Продолжали верить в него и многочисленные энтузиасты-любители. При московском Дарвиновском музее стал работать семинар по реликтовому гоминоиду. На нём собирались увлечённые люди, гордящиеся тем, что наперекор официальной науке они проповедуют неординарную, почти запретную идею. Им казалось — таинственное существо вот-вот вынырнет из тумана и станет реальностью. Организовал семинар Петр Петрович Смолин — яркий человек, прекрасно знавший среднерусскую природу, один из организаторов юннатского движения в СССР.