Невероятное. История преступления, в которое никто не поверил

Будучи последней приемной матерью Мари, Пегги считала, что хорошо знает ее. Как и сотрудники проекта «Лестница» – программы, помогавшей девушке обрести независимость. Один из менеджеров проекта сообщил Мэйсону, что, до того как заявить об изнасиловании, Мари попросила найти ей другое жилье. Менеджер не говорил прямо: «Мари лжет. Она выдумала эту историю, чтобы получить желаемое». Мэйсон даже не упомянул слова менеджера в отчете, что указывает на то, насколько мало они значили для него в то время. Но он принял их к сведению. И теперь они накладывались на подозрения Пегги. По отдельности они ничего не стоили. Вместе же приобретали вес.

Покидая дом Пегги, Мэйсон точно не знал, лгала ли Мари. Но уже задавал себе такой вопрос.

– Вопрос, на который нужно было ответить, – говорит он.

В среду Мари появилась в полицейском участке Линвуда и протянула Мэйсону письменное заявление. Она заполнила все двадцать четыре строки бланка, написав в общей сложности четыреста слов об изнасиловании и о том, что делала после.

«Когда он ушел, я схватила телефон (лежавший в изголовье) ртом и попыталась позвонить Джордану».

Джордан не отвечал, и Мари позвонила своей приемной матери.

«Я отключила телефон и попыталась освободиться от шнурка. Кухонным ножом не получилось, и я воспользовалась ножницами».

Мэйсону бросилась в глаза последовательность действий. Она не совпадала с тем, что Мари говорила раньше. За два дня до этого, приехав в участок из больницы, девушка говорила, что перерезала шнурок сначала – и только потом позвонила Джордану, а когда он не ответил – Пегги. В письменном же изложении Мари изменила порядок, утверждая, что пользовалась телефоном, еще когда у нее были связаны руки.

Мэйсон мысленно отметил эту непоследовательность. Он задал Мари несколько вопросов – об ее отношениях с Джорданом (бывшим парнем, а ныне близким другом, по ее словам), о перчатках насильника («кажется, из латекса»), – а затем поблагодарил за визит и сказал, что будет на связи.

В четверг утром, 14 августа, Мэйсон решил поговорить с Джорданом и отправился к нему домой. Прошло три дня после сообщения об изнасиловании.

Джордан рассказал детективу о своих отношениях с Мари. Они больше не встречались, но оставались близкими друзьями. Он виделся с ней в церкви на групповых занятиях или раз в две недели. Они каждый день разговаривали по телефону. Обо всем на свете. До нападения на Мари в их долгих ночных беседах не было ничего необычного.

Мэйсон спросил, пыталась ли Мари позвонить Джордану утром в понедельник после нападения. Парень проверил свой сотовый телефон. Действительно, в нем был отмечен входящий вызов Мари в 7:43. Получалось, что девушка позвонила Джордану в 7:43, затем позвонила Пегги, затем своей соседке. Соседка спустилась и позвонила в полицию в 7:55.

Далее Мэйсон спросил, рассказывала ли Мари Джордану о том, что случилось с ней тем утром. Парень ответил, что, по словам Мари, она набирала его номер пальцами ног, потому что руки у нее были еще связаны. Детектив позже отметил это в своем отчете. Если изложенное Мари в понедельник можно назвать Версией 1 (разрезала шнурок, затем позвонила), а изложенное в среду Версией 2 (сначала позвонила, затем разрезала шнурок), то это было что-то вроде Версии 2 (А): позвонила, затем разрезала, но с новыми подробностями про пальцы ног.

На протяжении беседы Джордан ни разу не усомнился, что Мари может лгать об изнасиловании. Мэйсон его и не спрашивал.

В четверг днем Мэйсон позвонил Мари с просьбой о встрече. Он сказал, что может заехать за ней и подвезти до полицейского участка.

– У меня проблемы? – спросила Мари.

Мэйсон поехал к Мари не один, а с Джерри Риттгарном, коллегой-детективом.

Он признался Риттгарну, что не доверяет Мари, и передал ее слова: «У меня проблемы?» Исходя из своего опыта, Мэйсон считал, что когда кто-то спрашивает, грозят ли ему проблемы или неприятности, этот человек почти обязательно в чем-то виновен. Мэйсон предлагал и другие объяснения своему выводу, но в отчете Риттгарна об этом упоминается на удивление расплывчато: «Мэйсон сказал мне, что на основе предыдущих бесед с [Мари], ее приемными матерями и другом Джорданом, с которым она разговаривала по телефону до сообщения об изнасиловании, а также исходя из непоследовательностей в изложении, он и другие полагали, что [Мари] выдумала эту историю».

Фокус расследования сместился. При встрече Мэйсон и Риттгарн не собирались разговаривать с Мари как с потерпевшей. Они собирались допросить ее как подозреваемую.