Невероятное подземное путешествие барона Трампа

Но не думайте, дорогие друзья, что у этих очень мудрых и деятельных маленьких людей, искусных во многих искусствах, язык был беден, и заключался в простых нажимах разной степени, производимых кончиками их пальцев на тела друг друга. У них был прекрасный язык, настолько богатый, что они могли выражать самые трудные мысли, выражать самые разнообразные эмоции; короче говоря, язык, совершенно равный нашему во всех отношениях, кроме одного – он не содержал абсолютно никакого слова, которое могло бы дать им хоть какое-то представление о том, что такое цвет. В этом нет ничего удивительного, ибо сами они не имели и не могли иметь ни малейшего представления о том, что я подразумеваю под цветом. А когда я попытался объяснить им, что наши звёзды – это яркие точки на небе, единственное о чем они спросили меня, не уколют ли они палец, если надавить на одну из них. Но вы, несомненно, хотите знать, могут ли формифолку использовать еще какой-то другой язык, кроме языка нажимов. Ну что ж, я вам расскажу. Каждый из соодопсий носил на поясе маленькую чистую книжечку, если можно так выразиться, обложки которой были сделаны из тонких серебряных пластинок с различной резьбой и чеканкой, как того требовал вкус владельца. Листы этой книги также состоят из тонких серебряных листов, не намного толще нашей оловянной фольги; также к поясу шелковым шнуром было прикреплено что-то наподобие серебряной ручки. Теперь, когда соодопсий хочет сказать что-то другому соодопсию, что-то слишком трудное для выражения нажимом кончиков пальцев, он просто берет лист серебра и, взяв ручку, начинает писать то, что он хочет сказать; затем он ловко вырывает лист и передает его своему товарищу, который удивительно чувствительными кончиками пальцев по рельефному письму читает его с величайшей легкостью.

В гостях у муравьиного народа.

Глава XVI

Идеи формифолку относительно нашего высшего мира. – Танцующий призрак. – Их попытки схватить его. – Мое торжественное обещание, что он будет хорошо себя вести. – Мы отправились в город соодопсий. – Мое изумление от великолепия подступов к нему. – Мы достигаем большого серебряного моста, и я впервые вижу город канделябров. – Краткий отчет о чудесах, развернувшихся перед моими глазами. – Волнение, вызванное нашим прибытием. – Наша серебряная спальня.

Хотя прошли тысячи и тысячи лет с тех пор, как формифолку, постоянно подвергаясь воздействию мерцания и блеска горящего газа, который их предки открыли и использовали для освещения своего подземного мира, постепенно утратили зрение, а затем вследствие абсолютной и ужасной тишины, которая вечно царила вокруг них, также потеряли слух и, естественно, способность говорить, всё же, как это ни удивительно, они всё ещё сохранили в своих умах смутные и призрачные традиции верхнего мира и «могучего светильника», как они называли солнце, которое горело двенадцать часов, а затем гасло, оставив мир во тьме до тех пор, пока духи воздуха не смогут снова осветить его. И, как ни странно, многие из нереальных вещей верхнего мира были преобразованы их разумом в реальность, в то время как реальность превратилась в выдумку. Например, тени, отбрасываемые нашими телами при солнечном свете и вечно следующие за нами по пятам, они стали считать настоящими созданиями, нашими двойниками, так сказать, и верили, что из-за этих «танцующих призраков», как они их называли, которые всю нашу жизнь следовали за нами по пятам, люди верхнего мира совершенно не могут быть полностью счастливыми, как им хотелось бы.

Им сразу пришло в голову, что у меня должен быть такой двойник, так что несколько раз они вдруг брались за руки и, образовав круг вокруг меня, постепенно смыкались с намерением схватить танцующего призрака. Я пытался их убедить, что то, что они имели в виду, было всего лишь тенью, отбрасываемой человеком, идущим на свету. Но так как они не имели ни малейшего представления о природе света, то мне оставалось только смириться.