Невероятное влечение

Он был дружен с Джеком О’Нилом, но не виделся с ним вот уже два года — О’Нил путешествовал по Америке.

— У Ариэллы пылкое воображение, или ты забыл? — улыбнулся Стивен.

Джек усмехнулся и подмигнул. Его кожа и волосы отливали золотистым, как у Элис, но глаза были серыми. От долгого пребывания на свежем воздухе он сильно загорел.

— О, мне никогда этого не забыть!

Ариэлла гневно фыркнула в ответ:

— Я лишь отговариваю Маубрея волочиться за женщиной, которую он спас от обморока! Так уж вышло, что я знакома с мисс Болтон и понимаю, что она — не для него. По крайней мере, если он не питает в ее отношении благородных намерений.

Собиравшийся сделать глоток шампанского Стивен поперхнулся.

— В самом деле? — рассмеялся Джек.

— Я лишь помог женщине не упасть в обморок! — возразил Стивен. — Боже праведный, я задал один единственный невинный вопрос, и вот уже меня обвиняют в самых худших намерениях!

Он холодно посмотрел на Ариэллу — и о чем это она так переживает? Александре Болтон явно было больше двадцати пяти, и женщина с такой потрясающей внешностью вряд ли могла пожаловаться на недостаток любовного опыта — это казалось просто невозможным!

— Что ж, будь я на твоем месте, с удовольствием бы признал, что мои намерения далеки от благородных — ну ни капельки не благородны! — решительно заявил Джек. — Та брюнетка весьма привлекательна, есть на что посмотреть. А, вот и ты, Элис, привет привет! Я ревную. Выходит, ты больше рада видеть Стивена, всего навсего друга, чем меня, своего родного брата?

Элис смотрела на него округлившимися от удивления глазами: до сего момента она и не догадывалась о том, что брат вернулся в страну.

— Ты не писал мне целый год, так что я с тобой не разговариваю, — сквозь зубы бросила она и, смерив Джека холодным взглядом, повернулась к нему спиной.

— Довольно трудно писать письма, когда тебя держат взаперти враждебные индейцы, причем так далеко от родного дома, — сказал Джек, которого явно озадачила реакция сестры. Он наклонился и сзади поцеловал ее в щеку. — Все равно я тебя люблю, и у меня есть для тебя подарок.

Потом он с чувством потряс руку Алексея:

— Поздравляю.

Тот усмехнулся и сообщил:

— Сегодня в полночь — мальчишник.

— Ни за что не пропущу, — отозвался Джек.

Элис резко обернулась к брату:

— Ты не купишь мое прощение каким то там подарком!

— Но у меня есть колотая рана, которая способна подтвердить мои слова, — парировал он, глядя на Элис честными, невинными глазами. — К тому же грозный индеец из племени апачей выдрал у меня солидный клок волос.

— Зачем ты отправился в эти американские дебри? — спросила Элис уже с тревогой, в один миг позабыв о своем гневе.

— А заслужить твое прощение оказалось довольно легко, — засмеялся Джек, приобнимая сестру.

На короткое мгновение Стивен будто перенесся в детство, почувствовав себя маленьким мальчиком, который когда то стоял на пороге переполненной гостиной де Уореннов и ощущал себя единственным чужаком в этой комнате. Вскоре к компании присоединился Сен Ксавье, в нескольких шагах от них стояли сэр Рекс и леди Бланш, которые вели неспешную беседу с Тайрелом де Уоренном, графом Адарским, и его прелестной пухленькой женой, Лизи. Стивен привык чувствовать себя посторонним. Было просто невозможно стоять среди огромного семейства де Уоренн, не осознавая и не сожалея, что не принадлежишь к нему до конца, — даже несмотря на то, что и в жилах Стивена текла частичка их крови. Но он никогда не смог бы разделить с ними одно имя, и кровные узы считались семейной тайной, о которой общество никогда не должно было узнать. Горькая правда заключалась в том, что Стивену суждено было всю жизнь провести на «задворках» семьи, так и не став никогда ее настоящей частью.

Не то чтобы он возражал, и не то чтобы это имело какое то значение. В конце концов, у каждого человека чести есть долг, и он — Клервуд.