Невероятные приключения в лесной школе

Коська с Колькой осторожно раздвинули ветки.

За кустом сидел их учитель сольфеджио Бегемот Гиппопотамович. Держа в зубах травинку, он восторженно глядел на небо и напевал песню.

— Ой! — удивлённо посмотрел Коська на Кольку.

— Ой! — удивлённо посмотрел Колька на Коську.

Среди всех учителей Бегемот Гиппопотамович слыл самым чудным. Он никогда не разлучался со своей медной трубой, которая красиво и величественно называлась тромбоном. Она так сияла и сверкала на солнце, что было больно глазам. Можно было подумать, что труба не медная, а золотая. Её так и звали все золотым тромбоном. А когда Бегемот Гиппопотамович играл на своём золотом тромбоне, даже все птицы в лесу умолкали, чтобы его слушать.

Бегемот Гиппопотамович без памяти любил музыку.

На первом уроке он сказал:

— Сольфеджио — самый важный в жизни предмет. Он развивает слух и учит разбираться в нотах. Учит глубже понимать музыку. А музыка — самое прекрасное, что есть в жизни!

И широко разинув свой громадный рот, из которого торчало всего два зуба, Бегемот Гиппопотамович запел:

— До — ре — ми — фа — соль — ля — си!.. — потом откашлялся и сказал, — Из этих семи нот складывается вся на свете музыка! А вот так эти ноты звучат на тромбоне, — и он проиграл гамму на своём золотом тромбоне, — А вот так они пишутся, — записал ноты на доске учитель музыки, — А теперь все вместе поём по нотам:

— До — ре — ми — фа — соль — ля — си! —
Гордо музыку неси!

— До — Ре-э!.. — вытягивали ученики.

— Хорошо! — хвалил Бегемот Гиппопотамович.

Того, кто правильно брал все ноты, Бегемот Гиппопотамович называл «умничкой» и угощал конфеткой. Но это бывало не часто. «Все ноты знают только бегемоты!» — любил повторять он. Должно быть, в глубине души он верил, что по-настоящему понимает музыку только он один. Часто ходил он

по лесу в одиночестве с травинкой в зубах, прислушиваясь к лесным звукам. А потом играл на золотом тромбоне что-нибудь красивое и мелодичное. Или лёжа в траве, приставлял ухо к земле и слушал, как гудит шмель на цветке или какая другая мошка, и, блаженно улыбаясь, молча слушал симфонию.

Коська Ухин был у Бегемота Гиппопотамовича «умничкой», а Колька Колючкин, к сожалению, нет. У Коськи, как правильно подметила мама-зайчиха, был абсолютный слух — он за восемьсот метров слышал то, чего не слышал Колька. Бегемот Гиппопотамович очень ценил Коськины музыкальные способности и говорил, что Коська может стать солистом.

Неужели это он взял Коськин портфель? Зачем? Странно! Но подойти и спросить друзья не посмели.

Удивлённые и расстроенные вернулись они домой. Папе с мамой Коська сказал, что портфель просто потерялся. Родители поругали зайчонка, да делать нечего — купили новый портфель. А ещё — новые тетрадки и ручки.

Прошло несколько дней.

И каждый день приносил неслыханную новость. Всё время у кого-то что-то пропадало. У Рудика Лисовенко пропал новенький футбольный мяч. У Зины Бебешко пропало зеркальце. У Сони Лосевой — шёлковый платочек. У Бори Сука — авторучка. У Верочки Выверчук — мешочек орешков. У Кольки Колючкина — альбом для рисования. У Мишутки Медведенко — горшочек мёду. А у Раиски Мяу — переводные картинки

Все удивлялись, не зная, кого подозревать.

А Колька с Коськой со страхом поглядывали на Бегемота Гиппопотамовича, не смея никому сказать о своих подозрениях. И лишь у Вовки Волкова ничего не пропало. И то только потому, что пропал он сам. Почему-то перестал ходить в школу.

— Может, заболел? — недоумевала Пантера Ягуаровна, — Надо его проведать! Кому бы это поручить? Поручим Ухину и Колючкину. Они живут как раз в той же части леса, что и Волковы.

Коська глянул на Кольку, Колька глянул на Коську, и оба так скисли, будто проглотили по мешку клюквы.

— Ну, что вы скисли? Что скисли? — строго спросила Пантера Ягуаровна, — Как вам не стыдно?! Вас просят проведать больного товарища, а вы кривляетесь!.. Фу, как ни стыдно!

Девчонки тоже пристыдили их своими взглядами и сказали: «Фу!»

Не отвертишься.

Глава шестая. Встреча с папой Волковым. «Вот он нам задаст!» Подслушанный разговор. «Ужас!» Надо действовать!

Они шли к Волчьему яру и молча дрожали.

— Может, не пойдём? — тихо спросил Коська.

— Засмеют, — вздохнул Колька.

— Засмеют, — согласился Коська.

— Да и характеры обещали закалять, — напомнил Колька.

— Обещали, — вздохнул Коська, — А если съедят нас с нашими характерами, кому они будут нужны?..

— Ох!..

Папа Волков вывешивал во дворе дублёнку из овчины.

— Здравствуйте, дядя Волков! — издали поздоровались Коська и Колька.

— Пр-ривет! — прищурился на них папа-волк.

— Как поживает В-вовка? — так же издали поинтересовался Колька.

— Как его з-здоровье? — поинтересовался Коська.

— А что его здоррр-ровье?! Норррмально! Он в школе.

— В шко-ле? — так и охнули они.

— А что нет его в школе?.. Прогуливает, дьявол?

— А… — начал Коська.

— Бе… — начал Колька.

— Вы мне не «акайте» и не «бекайте»! Говорите правду! — и папа-волк сделал шаг вперёд.