Невероятные приключения Владимира Кипяткова

Сцена была одновременно и смешная, и отвратительная. Кипятков поспешил быстрее уйти оттуда, чтобы не видеть всего этого, не слышать стонов Наташи и дружное пыхтение Серёжи и Паши. Ему хотелось забыть об этом, но с утра он всё же не удержался и рассказал об увиденном Паше. Тот, конечно, пообещал Владимиру, что убьет его, если тот расскажет об этом кому-нибудь ещё. В своё оправдание Паша тогда ничего не смог сказать лучше, чем: « Я был пьян в говно и ничего не помню». Да всё он помнил. Это было видно по его покрасневшему лицу и бегающим глазкам. От волнения у него даже руки вспотели, и он тут же принялся вытирать ладони об спортивные штаны. Руки его при этом заметно подрагивали.

И сейчас эта сцена повторилась. Всё то же самое – лес, влюбленная парочка, сексуально озабоченный тип, за ними подглядывающий. Не было только его – Володи Кипяткова. Хотя, нет. Был там и Володя. Он стоял метрах в десяти от бигфута-подростка, за его спиной, ссал на чахлый кустик и улыбался во весь свой зубастый рот. Видать, увиденное его сильно позабавило.

А Кипятков про себя подумал, что снежным людям не чуждо ничто человеческое. Хотя и живут они в лесу, без газа, электричества, интернета, телевидения и прочих атрибутов цивилизации, но, судя по всему, они счастливы. Сколько они прожили в этом своём мирке, вдали от цивилизации – сотни, тысячи или миллионы лет, – столько они и будут в нем жить, пока этот мир не сравняют с землёй, и он не рухнет под натиском той же цивилизации. Да, они похожи на нас, но, не исключено, что они гораздо лучше и добрее. Ведь они никогда не будут воевать друг против друга, устраивать оранжевые революции, совершать преступления. Им всё это просто не нужно, если есть лес, который дает им и кров, и пищу. А в лесу что главное? Главное – быть физически сильным, выносливым, держаться ближе к своим и всегда думать головой. Всё стальное – нечто второстепенное и несущественное.

Путники оставили далеко за спиной стоянку снежных людей, а Кипятков всё думал о них. У него перед глазами всё ещё стояли их суровые и покрытые шерстью лица, массивные тела, широкая, но мягкая поступь. От размышлений о снежных людях Владимира оторвал тихий голос сына:

– Стоп!

Владимир не стал задавать глупые вопросы и сразу принялся смотреть по сторонам. Не увидел ровным счетом ничего, кроме зарослей кустов и стволов деревьев, стоящих перед путниками сплошной стеной, но услышал приближающийся шум в траве. Этот шум нарастал и был похож на топот множества маленьких ножек, будто к Кипяткову и его спутникам приближались маленькие дети. Много детей. Вот желтая трава, которая Владимиру была по пояс, пришла в движение. Определенно, детей, если таковые были, было очень много. И двигались они довольно-таки быстро, на ходу издавая щелкающие звуки, которые по мере их приближения слились в один сплошной треск.

Трава расступилась прямо перед Сёмой, и Кипятков увидел огромных черных сороконожек с тонкими зелеными полосками на боках, бегущих с юго-востока на северо-запад. Их глаза на антеннах, как у улиток, были постоянно в движении: один глаз всегда смотрел прямо, второй постоянно смотрел назад и по сторонам. Пробегая мимо людей, они бросали на них одноглазые взгляды и пробегали мимо, растворяясь в траве. Похоже, они были так напуганы, что им до людей не было никакого дела. В высоту сороконожки были около полуметра, в длину – от трех до пяти метров. Щелкающие звуки они издавали своими бесформенными ртами. И, когда та или иная сороконожка открывала рот, было видно, что зубы у них мелкие, но острые, словно шипы. И, глядя на этих тварей, которых было не меньше сотни, Владимир не на шутку испугался, ведь ничто не помешает этим ужасным существам напасть на безоружных людей. Один только укус такой мерзкой твари сделает человека в лучшем случае инвалидом. А вдруг они все набросятся?

Владимир посмотрел на Ольгу. Он хотел ей сказать, чтобы она не двигалась, дабы не спровоцировать сороконожек на нападение. Дескать, бегут себе – и пусть бегут! Но Ольга была на удивление спокойной. Только не улыбалась. Она смотрела на гигантских многоножек с выражением полного равнодушия на лице, как человек, который смотрит на пролетающих за окном птиц или плывущие по небу облака. Видать, она уже с ними встречалась и знает, что они безобидные. В противном случае, предупредила бы об опасности. А как нет? Она же – сама непосредственность. Что чувствует – то и говорит. Вспомнив об этом качестве Ольги, Кипятков немного успокоился.

Последняя сороконожка мелькнула перед людьми и скрылась в траве. Она была вдвое короче остальных. Неровные светлые рубцы в её задней части свидетельствовали о том, что она была когда-то перекушена пополам каким-то огромным хищником, но каким-то чудом выжила. Только долго ли сможет прожить?

Когда шум топанья ножек и тревожная трескотня стихли, и о сороконожках напоминали лишь глубокие борозды в траве, на юго-востоке снова раздался шум. Это было приближающееся, с каждой секундой нарастающее шуршание.