Невероятные

Ханну все еще грызла обида за то, что ее бывший парень, Шон Эккард, бросил ее ради Арии. Сегодня волосы Арии не были уложены, а свисали беспорядочными прядями, и школьный форменный блейзер она надела на платье-колокол в красно-белую клетку, так что внешне девушка являла собой нечто среднее между хипповатой барабанщицей из группы «Уайт Страйпс»[55] и скатертью. И потом, она, что, не знает, что Эпплтон отправит ее домой переодеваться, если увидит, что она пришла не в клетчатой юбке в складку, являвшейся частью школьной формы?

– Мы с Шоном расстались, – тихим голосом сообщила Ария.

Ханна вскинула брови.

– Ого, вот это новость! С чего это вдруг?

Ария опустилась на оранжевый пластиковый стульчик, стоявший у кровати Ханны.

– Сейчас это абсолютно неважно. Важнее другое… Это ты. – Ее глаза наполнились слезами. – Если бы мы оказались у школы чуть раньше… Это не дает мне покоя. Может, нам удалось бы как-то остановить ту машину. Может, мы сумели бы вытащить тебя из-под колес.

Ханна непонимающе смотрела на Арию, и у нее сжималось горло.

– Вы были там?

Ария кивнула, потом глянула на Спенсер.

– Мы все там были. И Эмили тоже. Ты вызвала нас туда.

У Ханны участилось сердцебиение.

– Я?

Ария наклонилась к ней ближе. Дыхание ее пахло жвачкой «Орбит» с ароматом мохито, который Ханна не выносила.

– Сказала, что тебе известно, кто такой «Э».

– Что? – прошептала Ханна.

– Ты не помнишь?! – вскричала Спенсер. – Ханна, это «Э» тебя сбил! – Она быстро достала свой «Сайдкик» и нашла нужное сообщение. – Смотри!

Ханна вытаращилась на дисплей. «Она слишком много знала».

– «Э» прислал нам это сразу же после того, как тебя сбила машина, – шепотом сказала Спенсер.

Ошеломленная, Ханна зажмурилась, потом резко открыла глаза. Ее память была как большая глубокая сумка Gucci, она шарила, шарила в ней по дну, но нужного воспоминания не находила.

– «Э» пытался меня убить?

У нее свело живот. Целый день ее терзало в глубине души ужасное чувство, что это не был несчастный случай. Но она подавляла его, убеждая себя, что это ерунда.

– Может быть, «Э» говорил с тобой? – допытывалась Спенсер. – Или, может, ты видела, как «Э» что-то сделал? Подумай. Мы боимся, что, если ты не вспомнишь, кто такой «Э», он может…

Она умолкла, судорожно вздохнув.

– …снова нанести удар, – шепотом закончила за нее Ария.

Ханна содрогнулась, от ужаса ее прошиб холодный пот.

– П-последнее, что я помню, это вечер перед днем рождения Моны, – с запинкой произнесла она. – А потом, как мы сидим все на заднем дворе Эли. Мы снова в седьмом классе. За день до исчезновения Эли. И мы обсуждаем, как устроим «пижамную» вечеринку в амбаре. Помните?

Спенсер прищурилась.

– Ну… конечно. Помним.

– Я пытаюсь предупредить Эли, что завтра она умрет, – объяснила Ханна, повышая голос. – Но Эли не слушает. А потом смотрит на меня и говорит, чтобы я не парилась. Говорит, что с ней все хорошо.

Спенсер с Арией переглянулись.

– Ханна, это было во сне, – тихо заметила Ария.

– Конечно. Ясное дело. – Ханна закатила глаза. – Я просто говорю, что Эли была вон там как будто наяву.

Она показала на розовый шар с надписью «СКОРЕЙШЕГО ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ» на краю кровати. У шара была круглая рожица и руки-ноги гармошкой, и он мог самостоятельно передвигаться. Ни Ария, ни Спенсер ничего не успели ответить, помешал громкий голос:

– Где здесь самая сексуальная пациентка этой больницы?

В дверях, распахнув объятия, стояла Мона Вондервол. На ней тоже была школьная форма – пиджак и юбка, а еще потрясающие сапоги от Marc Jacobs, которые Ханна видела впервые. Мона с подозрением посмотрела на Арию и Спенсер, потом бухнула на прикроватную тумбочку стопку журналов Vogue, Elle, Lucky и US Weekly.

– Pour vous[56], Ханна. В жизни Линдси Лохан[57] столько всего произошло, нам с тобой непременно нужно это обсудить.

– Я тебя обожаю! – воскликнула Ханна, пытаясь быстро переключиться на другую тему.

Сейчас она была не в состоянии размышлять об «Э». Не в состоянии и все. Она почувствовала несказанное облегчение, получив подтверждение тому, что вчера, когда она очнулась и увидела у своей койки Мону, это была не галлюцинация. На минувшей неделе они с Моной поссорились, но Ханна помнила, что получила по почте вечернее платье, в котором ей предлагалось пойти на день рождения Моны. Это, вне сомнения, была оливковая ветвь, но, как ни странно, Ханна не помнила, чтобы они с Моной объяснялись – обычно после примирения они дарили друг другу подарки вроде нового чехла для айпода или лайковых перчаток от Coach.

Спенсер посмотрела на Мону.

– Что ж, раз Ханна пришла в сознание, полагаю, пятничное мероприятие отменяется.

– Что за мероприятие? – встрепенулась Ханна.

Мона уселась на кровать Ханны.

– Мы собирались в загородном клубе Роузвуда провести ночное бдение в твою поддержку, – призналась она. – Пригласили всю школу.

Тронутая до глубины души, Ханна поднесла ко рту руку, из которой торчала трубка капельницы.

– Вы собирались сделать это… ради меня?