Невесомость (СИ)

Проблемы с сердцем у мамы начались ещё с юности. Внезапные покалывания, одышка, головокружения, но тогда, как она рассказывала, всё это казалось просто следствием переходного возраста, ничем серьёзным не угрожающим. Однако…в возрасте двадцати шести лет маме поставили диагноз аритмии, именно тогда, когда она впервые внезапно потеряла сознание. Это был первый приступ, и, как мама рассказывала, она быстро пришла в себя, но после того случая такого не было ни разу. От сердечной боли спасали таблетки, массажи, и никто посторонний даже заподозрить не мог, что мама была чем-то больна. Знал ли об этом дядя Паша? Говорила ли ему мама?

Спустя несколько минут, приехала скорая. Мы с бабушкой надеялись, что они быстро приведут маму в чувства, но шло время, а результатов не было никаких.

— Ну что, доктор? Почему она не приходит в себя? — твердила бабушка, готовая в любую секунду сорваться на крик и слёзы. — Что с ней?

— Мы вынуждены госпитализировать вашу дочь, — ответил врач, мужчина лет сорока пяти, внушающий доверие. — В больнице вам всё скажут. Вы поедете с нами?

— Разумеется…о чём речь? — ответила бабушка, не до конца осознав сказанное.

То, как два парня укладывали маму на носилки, то, как бабушка то и дело поправляла её задиравшуюся сорочку и халат, то, как она искала ключи от квартиры, мамины документы и историю болезни, я помнила смутно. Всё это происходило словно в другой реальности, в другом мире. Мама так и не пришла в себя ни после оказания первой помощи, ни после уколов…что нам могли сказать в больнице?

— Кому ты звонишь? — спросила бабушка сквозь слёзы, когда мы ехали в машине скорой помощи.

— Бабуль, дяде Паше. Он должен знать.

— Хватит быть такими наивными! — вскрикнула она громче положенного, обратив на себя взгляды медработников. — Ты думаешь, он сейчас бросит свой суд и примчится в больницу?! Да он трубку даже не возьмет, сдались вы ему!

Часы показывали седьмой час вечера, суд должен был уже закончиться, но…трубку дядя Паша так и не взял. Неужели бабушка была права? От осознания этого становилось ещё больнее, ещё невыносимее. И почему это всё происходило с нами? В чём мы с мамой так провинились перед судьбой, что она посылала нам такие испытания? Уж лучше бы мы никогда не знали этого счастья и жили так, как жили до лета прошлого года. Разве та жизнь была плоха? Ничуть. Пусть в ней не было каких-то событий, людей, но зато в той жизни была уверенность. Стабильность. В те минуты я была готова отдать всё, лишиться всех хороших воспоминаний, лишь бы только родной и самый близкий мне человек пришёл в себя.

В больнице маму сразу же направили в кардиологию, а нам с бабушкой ничего не оставалось, как просто ждать.

— Бабуль, как ты думаешь, что с мамой такое? — произнесла я, немного успокоившись. — Она ведь придет в себя?

— Анжелочка, я не представляю, что с Надей такое. Врач сказал, пульс у неё слабоватый, но всё же есть. Давай просто подождем. Сейчас бессмысленно строить предположения, — проговорила бабуля обессиленным голосом. Ей было больно не меньше, чем мне.

К счастью или к несчастью, ждать пришлось недолго.

— Ну что? Как она? — в волнении произнесла бабушка, вскочив со скамейки, когда главврач показался из отделения.

— Всё так же, — кивнул он осторожно. — Она пробудет в стационаре до тех, пока не проснется.

— Она так и не пришла в сознание?

— К сожалению, нет. Такие случаи при аритмии редки, поэтому всё, что вам сейчас остается — ждать. Пролежит ли она так пару часов или пару дней — я вам ничего конкретного сказать не могу, от нас тут ничего не зависит.

Эта новость повергла нас с бабушкой в шок. Я слушала, не в силах сдержать слёзы. Выходит, мама находилась в коме. В состоянии близком к смерти. И когда она оттуда вернется, неизвестно.

— Не расстраивайтесь, сейчас вашей дочери и маме очень нужна ваша вера и поддержка, — говорил ласково врач. Конечно, в стенах больниц подобная ситуация уже привычна, но если бы такое случилось в семье этого врача, он бы тоже сохранял врачебное хладнокровие?

— Но…возможно ли, что она не выйдет из комы? — осторожно прошептала бабушка, боясь опробовать эту версию на вкус. — Такие случае ведь нередки?

— Я вам советую думать только о хорошем. Сейчас вашу дочь переведут в отдельную палату, и будет лучше, если вы останетесь с ней.

— Конечно, это даже не обсуждается, — ответила бабушка в эмоциях. — Сегодня мы никуда не уедем.

— Ну тогда пока посидите, подождите. Вас позовут, когда всё будет готово.

— Хорошо.

Когда врач ушёл, я опустилась на скамейку и плакала, не помня себя. Словно где-то во мне прорвало неизведанные ранее протоки с переизбытком жидкого вещества.

— Анжела, будем верить, что всё образуется, — твердила бабушка, — крепко сжимая меня в своих объятиях. — Будем верить…

Во что верить, когда вся твоя жизнь, всё то, во что ты верил, летело в пропасть? Или небеса проверяли нас на прочность или же просто смеялись, посылая один сюрприз за другим.

Внезапно у меня зазвонил телефон. Как ни странно, это был дядя Паша.

— Это он?

Я кивнула.

— Совесть что ли проснулась?