Невеста

— Можно, — согласился Милещенко, убирая фотографии обратно в папку. — Это копии, оригиналы у меня в другом месте. В нужный момент я запущу их в дело. И уж поверь, эксперты дадут заключение об их стопроцентной подлинности. Согласись, что, когда наружу всплывет правда о том, что Яснова не просто убийца, а убийца, которая находилась в близких отношениях с начальником ГУВД Новосибирска Бугровым, — это будет настоящая бомба. Чуешь, чем попахивает, Дмитрий Олегович? Ни на какие мысли не наталкивает? Представляешь, что будет с твоей карьерой и лично с тобой, когда установят, что вы, возможно, действовали заодно?! А я ведь могу и прессу подключить, у меня есть свои каналы.

Генерал поднял голову. За несколько прошедших минут с ним произошли разительные перемены — сейчас он напоминал дряхлого старика.

— Отлично поработал, Володя. Ты что, намекаешь, что это я положил банду Кнута? — с усилием выдавил из себя Бугров.

— Пока не знаю. Но, как говорится, «то ли он украл, то ли у него украли, но что-то там точно произошло»… Хочешь честно, Бугров? — Милещенко доверительно наклонился к своему визави и вполголоса сказал: — Я не верю, что Яснова принимала участие в этой бойне. Там была реальная мясорубка, и она никак не вписывается в этот сценарий. Я видел ее и разговаривал с ней. Да, она спортивная баба, сочная, крепкая, нервишки у нее, правда, пошаливают, но это нормально, когда богатенькую сучку сажают в камеру и вместо омаров с шампанским она вынуждена жрать тюремную баланду.

Я о том, что тогда ей было двадцать четыре года, и я ни за что не поверю, что простая баба, воспитанная в детском доме, в состоянии хладнокровно перерезать глотки женщинам и несовершеннолетнему пацану. Она — не убийца, не маньячка, но это между нами, старик. Мои домыслы и факты, зафиксированные в установленном законом порядке, — абсолютно разные и несопоставимые вещи. Есть нож, а на нем — ее отпечатки, и это единственное, что имеет значение. Так-то.

— Она действительно не делала этого, — устало проговорил Бугров и обхватил виски ладонями, будто испытывая сильную боль.

— Знаешь, Дима, мне, в общем-то, плевать, она это или не она, — признался Милещенко, допивая сок. — Как плевать и на то, каким образом ее «пальцы» очутились на этом ноже. Я даже начинаю подумывать: а не ты ли подложил нож после резни, чтобы потом держать Яснову на коротком поводке возле себя?

— Все, хватит! — вспылил Бугров. Он перевел дух и продолжил: — Лучше вернемся к тому, с чего начинали. Какой у тебя в этом деле интерес?

— Что ж, на прямой вопрос отвечаю откровенно. Освободи свое кресло, Бугров.

— Ты псих! — замотал головой генерал, как если бы Милещенко был привидением из ночного кошмара, готовым вот-вот исчезнуть, как сигаретный дым.

— Мы все в какой-то мере ненормальные, — с философским видом отметил Владимир Яковлевич. — Очень меня ваше министерство бесит, если честно. Но мы вынуждены взаимодействовать с вами, хотим этого или нет, люди в погонах всегда действуют по чужой воле. Короче, у меня есть отличная кандидатура на твою должность из моих людей. Мне нужно, чтобы ты подготовил почву под этого человека перед своим руководством. Мол, давно знаю, прекрасные характеристики… А дальше — дело техники. Ты только уйди по-тихому, Бугров, все равно ведь старенький. Тебе внучат пора нянчить, а ты все командуешь да жируешь на народные деньги, вон какие ляжки отожрал…

— Ну, ты, сучонок, — прошипел генерал. — Пока ты в пеленки ссал, я во второй «чеченской» снайперов как семечки лузгал! Три боевых ранения имею! Я — Герой России! Мне эту Звезду сам президент вручал! А ты, щенок…

— Ладно, успокойся! — воскликнул Милещенко. — Нервный стал какой-то! Так что насчет капитуляции? Ты подумай, лучше торжественный уход на пенсию, чем то, что тебя ожидает, если будешь и дальше упираться рогами.

— Хорошо ты это придумал, — усмехнулся Бугров, выстукивая пальцами по столу. — Ну, предположим, я уйду. Где гарантии, что ты не отыграешься на мне еще через пару лет?

— Никаких гарантий, Бугров. Мы — люди почти военные, и тебе придется верить мне на слово. Я сажаю Яснову, а всю историю с ней забываю и фотографии отдаю тебе. На суде никто о тебе и не вспомнит. Ну, допустил ты брак в работе с этими отпечатками, так времена-то какие были! Да и что с тобой поделать — ты ведь все равно уйдешь с должности, не расстреливать же тебя?

— А Кристина? — угрюмо поинтересовался Дмитрий Олегович. — Если она скажет, что знает меня?

— Дорогой мой, это уж твои проблемы, — развел руками полковник. — Я же не могу ей на суде заткнуть рот. Собственно, ее слова против твоих — кому больше веры? В крайнем случае сошлешься на происки западных врагов, мол, все это провокации и тому подобное… как любят делать наши правящие политики.

Генерал удрученно молчал.

— Между прочим, есть альтернатива, — вдруг сообщил Милещенко. — Вопрос можно урегулировать в финансовом эквиваленте. Видишь, я предлагаю тебе выбор.

После этой фразы Бугров внезапно разразился хохотом, причем таким громким, что почти все посетители в недоумении уставились на них.